распространяла слухи. Единственное — пожаловалась Декстеру на Клаудию…
Берти снова выжидающе посмотрела на Декстера. А тот по-прежнему делал вид, что не замечает ее взгляда и что внимает каждому слову шефа.
Ах, вот оно что! — осенило ее. Декстер ведь уже сидел в кабинете, когда профессор пришел за ней. Значит, он все и выложил начальнику.
— Вы поняли меня, мисс Рейн? — услышала она голос шефа.
— Да, — ответила она, чувствуя комок в горле.
Даже не заметила, как снова очутилась в коридоре. И Декстер был рядом.
— Вот уж не думал, что шеф так на тебя попрет, — произнес он.
— Не думал? — усмехнулась Берти. — Ты можешь мне объяснить, что происходит? Это ты рассказал ему о нашем разговоре?
Декстер кивнул.
— Я хотел только помочь тебе. Сделал, как лучше.
Ну разве не гад? Каков подлец!
— Ты всегда считаешь, что знаешь, как сделать лучше, но меня никогда не спросишь! — сказала она со злостью и направилась к себе, желая поскорее собраться и уйти домой.
— Роберта!.. Берти!.. — окликнул Декстер, но она даже не обернулась.
Казалось, ничто не могло вернуть ей хорошего настроения. Вечером, когда Берти была уже дома, лежала на своей кровати, укрывшись теплым пледом, и обдумывала свое положение, она неожиданно пришла к выводу, что раз уж поездка в Австралию накрылась, она теперь сможет заняться воспитанием дочери, как говорится, «вернуться а семью».
Но благие мысли и соблазн подчас идут рука об руку — вечером по электронной почте она получила письмо, показавшееся любопытным. Не иначе, это был подарок судьбы.
Года два назад она вступила в переписку с ребятами из клуба любителей астрономии при Дулутском отделении университета Миннесоты — они занимались самостоятельным поиском метеоритов и как-то обратились в их центр за помощью, после чего Берти не раз давала им полезные советы. Но на этот раз письмо было не от ребят, а за подписью некоей миссис Гофф из дирекции университета.
Наспех, пропуская строчки, Берти прочитала письмо:
«Уважаемая мисс Рейн! Обращаюсь к Вам по просьбе членов астрономического клуба при нашем университете. С некоторыми из ребят вы уже знакомы. Они поставили задачу найти упавший в древности метеорит, который упоминается в одной старинной индейской легенде. Когда-то, больше сорока лет назад, его искал один из основателей клуба, наш старый преподаватель Клайв Мелли. Но так и не нашел… И вот ребята-энтузиасты решили, что у них получится найти тот метеорит и разгадать тысячелетнюю загадку… Теперь «беглец из космоса» в их руках… Наш студент Итан Холдер, недавно избранный главой клуба, считает, что доверить изучение найденного метеорита лучше всего именно Вам… Если Вы сможете этим заняться, это будет очень большая удача для нас…»
Итан Холдер — ну конечно! Это один из тех студентов, с которыми она переписывалась.
Она задумалась.
Почему бы не поехать?
Это единственный реальный шанс сменить обстановку. Ну и что из того, что Дулут — глухая провинция? Работа есть работа — она поможет отвлечься от переживаний.
Тем же вечером Берти позвонила профессору Вансбергу и попросила дать ей две недели на очень интересные изыскания (когда она произносила эти слова, то едва не расплакалась).
И ничуть не удивилась тому, что шеф с легкостью согласился, да еще предложил обратить это в служебную командировку.
2
Еще вчера, до того как она прочитала письмо, Берти хотела забрать малышку Ивонн домой — ночных бдений теперь уже точно не предвидится, и домой она возвращаться будет вовремя. Но поездка в Дулут заставляла отказаться от этих планов. Был еще один вариант — взять Ивонн с собой. Но эта идея страшила. Сумеет ли она одновременно уделять внимание и дочери, и работе? Отношение к делу может быть только серьезным — никакие личные обстоятельства не должны мешать. Этому принципу она следовала всю свою сознательную жизнь. Хотя в последний месяц-два в голову лезли разные мысли вроде того, что она поступает не как «настоящая» мать. Что нельзя приносить ребенка в жертву своей карьере и что это лишь кажется, будто нельзя совместить несовместимое — надо этому учиться, и тогда сложное покажется простым.
Но ведь учиться — не означает кидаться сразу в омут… А что, если я не справлюсь? Оказаться плохой матерью и провалить работу — разве это выход? Так что пусть Ивонн еще немного поживет с бабушкой и дедушкой.
Единственное, чего безумно хотела Берти, — повидать дочь. И потому решила заскочить к родителям перед дорогой. Позавтракав, она погрузила в машину вещи и выехала из гаража. Остановилась за оградой и, обернувшись, задержала взгляд на осиротевшем доме. Никогда она его не любила — он был слишком велик для двоих.
Берти посмотрела на указатель топлива. Надо заправиться. Еще предстояло проехать больше сорока миль.
При виде родительского дома Роберта Рейн всегда окуналась в воспоминания. Вот и сейчас, едва показался у дороги выложенный из песчаного камня забор и крыша дома за ним, она ощутила себя той Берти, которая с учебы возвращалась домой на каникулы. Дома ждали уют и спокойствие, любимая комната, где она могла оставаться в одиночестве сколь угодно долго — после бурной жизни в кампусе она первое время наслаждалась тишиной. Братья на тот момент давно обзавелись своими семьями — с Берти у них была слишком большая разница в возрасте. И неустанная любовь родителей, если так можно выразиться, легла на ее плечи. Не нужно было беспокоиться даже о том, где и чем перекусить, — мама так заботилась о ее питании, что обратно Берти возвращалась с обязательной прибавкой дюйма-другого в талии.
Вспомнив об этом, она улыбнулась — как же она тогда переживала, едва фигура выбивалась из строгих рамок! До слез и клятвенных заверений заклеить рот пластырем, которые, правда, никогда не исполнялись. Ей тогда казалось, что от этого зависит все в этой жизни. А в понятие «все» входило, в том числе, и знакомство с потенциальным женихом. Но сейчас, особенно после рождения дочери, ее трудно назвать худышкой. Конечно, иногда Берти хотелось выглядеть так же великолепно, как девушки с обложек глянцевых журналов, но она давно рассталась с иллюзиями насчет своего тела.
Но вот матери ее — миссис Рейн, несмотря на возраст, всегда удавалось держать себя в тонусе. Если в чем Берти и завидовала ей — так в этом уж точно. И потому, едва мама встретила ее на пороге, Берти не могла не заметить вслух, как хорошо та выглядит.
— Кручусь как белка, разве тут поправишься? — улыбнулась миссис Рейн и поцеловала дочь.
С лестницы донесся топот маленьких ножек, и в холл вбежала Ивонн. С замиранием сердца Берти заметила то, чего не замечала раньше, когда забирала малышку на выходные. Что дочка изменилась — немножко вытянулась, лицо уже совсем избавилось от младенческих черт. Волосы заплетены в две косички (с короткими волосами она больше походила на мальчика). Представить только, думала Берти, за последние недели я ничего этого словно и не замечала. Да что там недели — четыре месяца прошло с тех пор, как она первый раз на целую неделю оставила дочь у родителей.
— Мамочка! — закричала Ивонн и прыгнула в ее объятия. — Ты пиехала заблать меня?!
Внутри все перевернулось от этого восторженного вопля. Обнимая дочь и едва сдерживая себя, чтобы не расплакаться, Берти посмотрела на мать. Взгляд миссис Рейн был понимающим — ей не нужно было слов.
— Иветт, крошка, не все так быстро, — сказала миссис Рейн. — Мы же договаривались о пяти месяцах, а прошло только четыре. У мамочки еще четыре недели в запасе. Или даже пять.
