Фаворит короля был недоволен, что не получил никакой благодарности за оказанную помощь. Сидевший даже не встал при его входе.
Низко опущенный капюшон увеличивал любопытство Равы.
– Мы вам помогли освободиться из рук епископа, – произнес Кохан, –который не имел бы к вам сострадания. Кто знает? Может вы и жизнью поплатились бы.
– Жизнью? – пробормотал черный вождь. – А жизнь это что? Умереть ведь надобно…
Он говорил медленно, насмешливым тоном: голос его казался знакомым.
– Кто ты такой? – спросил Кохан, приблизившись к нему.
– Человек; поэтому я должен умереть так же, как и ты, – равнодушно ответил бичевник.
– Если ты хотел нести наказание за свои грехи, – отозвался Кохан, –то значит, жизнь в твоих глазах имеет какую-нибудь цену. У тебя будет время для того, чтобы каяться.
Черный вождь ничего не ответил. Кохану было досадно, и он начал терять терпение.
– Куда же ты думаешь направить свои стопы? – спросил он.
– В свет, искать таких же, как я, и идти дальше, призывая грешников к покаянию.
– Вас схватят.
Кающийся пожал плечами.
Не добившись от него ответа, раздраженный его сопротивлением, Кохан, пробормотав что-то, ушел, стукнув дверьми.
Когда Казимир собирался вечером лечь спать, Кохан начал ему рассказывать о своем свидании и о разговоре с вождем бичевников. Король был очень заинтересован этим рассказом.
– Кто же этот человек? – спросил Казимир.
– Он не желает ни показать своего лица, ни сказать что-нибудь о себе, – произнес Кохан, – а я присягнул бы, что его где-то видел и слышал его голос…
Казимир задумался и, лежа уже в постели, позвал обратно уходившего фаворита.
– Кохан! Я должен увидеть этого человека.
Рава энергично этому воспротивился.
– Ваше величество, это зрелище не для вас, – произнес он. – Оно вас не развеселит, а печали у вас и так достаточно. Вы от него ни слова не добьетесь.
– Я? – спросил король. – Я?
– Он дикий.
– Я хочу видеть дикого, – повторил Казимир.
Рава ничего не ответил и ушел. Он полагал, что король забудет о своей фантазии, а он тем временем сплавит бичевника из замка. Но на следующее утро король два раза настойчиво напомнил ему о том, что он должен увидеть этого человека.
Когда Казимир так настойчиво проявлял свою волю, Рава не смел ему противоречить.
Король приказал Кохану, чтобы вечером он его проводил к таинственному кающемуся.
Опасаясь, что дикий человек, не зная в лицо короля, может его принять так же, как и Кохана, и желая этого избегнуть, Рава побежал к нему, чтобы предупредить его, что добродетельный и милосердный король желает его видеть.
– Зачем? – произнес он. – Король мне не нужен, и я ему тоже не нужен; мой король теперь на небе, я его одного знаю… Тот, который когда-то был моим королем, убил мою семью, обесчестил мою сестру, убил отца, присудил к изгнанию весь мой род…
Говоря эти слова, он встал, приподнял капюшон и Кохан с ужасом увидел лицо Амадея, брата Клары, вид которого когда-то напоминал королю о самых тяжелых минутах его жизни и служил как бы предвестником несчастья.
Кохан испугался и хотел немедленно побежать к Казимиру, чтобы не допустить этой встречи, но в сенях послышались шаги. Дрожавший Рава преградил дорогу королю.
– Ваше величество! Вам нельзя видеть этого человека.
Выражение лица фаворита, вместо того, чтобы напугать Казимира, возбудило еще больше его любопытство. Он насупился.
– Пусти меня, – крикнул он грозно, – пусти!
Кохан упал перед ним на колени.
– Я не пущу вас! – воскликнул он, хватаясь за одежду короля.
Но Казимир вырвался из его рук и, направившись смелыми шагами к дверям, открыл их. Черный вождь сидел, опираясь на руку, с закрытым лицом, и при входе короля не поднял головы.
Казимир хлопнул его по плечу.
– Встань, говори, кто ты такой? Я хочу видеть твое лицо.
Вздох вырвался из уст сидевшего; он выпрямился и, худой черной рукой откинув капюшон, встал, не говоря ни слова; король, узнав его, побледнел и отодвинулся на шаг.
