– Мне так жаль, что это случилось! Но вы не виноваты. Вы же не знали, что значит для Софи этот гимн.
Габриэль кивнул. Его так и подмывало расспросить Джунипер о прошлом Софи, но он понимал, что не следует делать этого. Он не хотел никого предавать. Если Софи узнает, что он выспрашивал Джунипер, она никогда его не простит. А если Джунипер не удержится и все ему расскажет, Софи никогда не простит свою тетушку. И это будет настоящей трагедией. Габриэль чувствовал, что эти двое одиноки в большом и уродливом мире, и не хотел их ссорить.
Он улыбнулся:
– Что сегодня говорят карты?
Она тяжело вздохнула:
– Карты пророчат тяжелые времена. – Вокруг ее глаз появились лучики-морщинки, а губы вытянулись в трубочку. – Как бы мне хотелось, чтобы Софи перестала гоняться за Хардвиком. Это не приведет ни к чему хорошему.
Она печально вздохнула.
– Я не могу ее винить, но месть – нехорошее чувство. Господь в конце концов позаботится обо всех нас.
– Но иногда хочется, чтобы это случилось побыстрее.
– Надо уметь ждать.
Габриэль взял плетеную корзину с Тибальтом и повесил ее на руку.
– Знаете, – сказал он, – я мог бы вам помочь. Мне дали задание отправить Иво Хардвика на суд в Абилин. Если Софи предоставит это дело мне, то Хардвик будет наказан по всей строгости закона, и ей не придется его убивать. Скорее всего в Абилине его повесят за убийство. Ему не удастся избежать правосудия.
Джунипер печально улыбнулась:
– Дорогой мистер Кэйн, вы так к нам добры! Но с Софи бесполезно спорить. Она считает, что должна сама с ним расправиться. – Она взглянула на карты и вздохнула. – Опять эта десятка пик! И дьявол. Храни ее Господь! – Когда она подняла голову, Габриэль увидел слезы в ее красивых голубых глазах.
– Что, плохо?
Вспомнив предсказание Софи, он вздохнул вслед за тетушкой Джунипер.
Она беспомощно вскинула руки:
– Карты – это всего лишь отражение человеческой жизни, мистер Кэйн. Они не могут повлиять на исход событий. Если Софи будет упорствовать, они не предскажут ничего, кроме новой боли.
– Понятно, – сказал он, хотя на самом деле ничего не понял. Какой же толк от карт, если они говорят только то, что уже известно?
Джунипер вдруг просияла:
– Но вы, мистер Кэйн, стоите на пути очищения.
– Вот как?
– О да. Я раскинула на вас карты, как только вы побежали за Софи. В вашей жизни происходят перемены – даже сейчас, когда мы с вами разговариваем.
– Понятно, – повторил он.
Джунипер взяла Габриэля за руку. Этот жест затронул какие-то глубинные струнки в его душе.
– И пожалуйста, мистер Кэйн, не сердитесь на Софи за ее глупое пророчество. Не забывайте, что у человека может закончиться какая-то часть его жизни, – и не обязательно физиологической, – а потом продолжиться на более счастливой ноте.
Неужели? Габриэль решил не задавать лишних вопросов. Ему не хотелось слушать лекцию о переселении душ и прошлых жизнях. Он поднял корзину.
– Пойду отнесу собачку мисс Софи. Пусть Тибальт послужит ей утешением.
– Да, конечно. Тибальт – единственное существо на свете, которое может ее утешить… на данный момент.
Она так многозначительно взглянула на Габриэля, что тот чуть не покраснел. Черт возьми, уж не занялась ли старушка Джунипер сводничеством?
Оставив эту мысль на потом, Габриэль добродушно улыбнулся и отнес Тибальта Софи. Та приняла Тибальта с распростертыми объятиями, после чего захлопнула дверь купе перед самым носом Габриэля.
Пожав плечами, Габриэль вернулся в вагон для курящих, где его ждала бесхитростная Джунипер.
Глава 11
Софи прижала Тибальта к груди и принялась нежно поглаживать песика. До сих пор ей хронически не везло. Означает ли это, что теперь судьба должна наконец-то ей улыбнуться?
Например, до встречи с Габриэлем Кэйном она никогда не испытывала того душевного волнения, которое одолевало ее в его присутствии. Это было самое неприятное после смерти Джошуа, ибо мужчина – а мужчин она считала своими злейшими врагами – оказался ее первой и единственной связью с потусторонним миром.
Встревоженная своим состоянием, она прошептала Тибальту:
