4
В тот вечер, пока Линн переодевалась, ее била дрожь, вызванная, как она подозревала, вовсе не легкой прохладой вечернего воздуха. Распахнув дверцу шкафа, она в последний раз посмотрелась в зеркало, стараясь убедить себя в том, что непохожа на девочку-подростка, надевшую платье старшей сестры. Отразившаяся в зеркале женщина мало походила на розовощекого кудрявого херувима Линн Фрамптон.
Линн убрала с лица волосы и заколола их на затылке. Серьги в античном стиле, усеянные крапинками топазов, раскачивались у шеи, подчеркивая золотистость кожи и нежный изгиб загорелых плеч. Платье было на подкладке, а низкий вырез лифа говорил о том, что бюстгальтер тут не предусмотрен. Тяжелый шелк защекотал голые груди, и не глядя в зеркало она знала, что в ее глазах зажегся незнакомый прежде огонь.
Зажужжал домофон, и у нее все похолодело внутри, когда сдержанный голос Адама объявил о прибытии. Еще большее смятение овладело ею, когда дверной звонок возвестил о его появлении у порога.
Она открыла дверь. Он стоял, прислонившись к стенке коридора, поразительно красивый в смокинге и белой рубашке с плиссированным передом. У нее промелькнула удивленная мысль, что уже много лет они не ходили вдвоем в такие места, где требуется парадная одежда. Заглянув ему в глаза, она на какую-то долю секунды увидела промелькнувшую тень сильного чувства, но он быстро моргнул, и его так хорошо известные ей черты отразили лишь знакомое тепло многолетней дружбы.
Он выпрямился и отошел от стены.
— Привет, Линн, — с добродушной улыбкой произнес он, входя в квартиру. — Эге, да ты выглядишь просто великолепно! Платье потрясающее; как раз то, что нужно, чтобы произвести впечатление на Дамиона. Выбор твой определенно правильный.
Его цепкий взгляд пробежался по ней с прохладной, безучастной оценкой, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Линн ожидала, что он скажет еще что-нибудь — хотя не знала, что, — но когда он продолжал молчать, повернулась к нему спиной и торопливо прошла в угол комнаты, где книжная полка служила одновременно маленьким баром.
— Ты очень пунктуален, — сказала Линн, нервно сжимая щипцы для льда. — Я хочу сказать, что очень признательна тебе за готовность пойти со мной сегодня. Ведь мне известно, как ты бываешь занят, когда приезжаешь в Манхэттен.
— Я делаю это с удовольствием. И вообще мне страшно интересно поглядеть на Тиффани Брандон. Она моя тайная любовь уже по крайней мере три года, — серьезно произнес Адам.
Она резко повернула голову.
— Вот уж не знала.
Он улыбнулся.
— Конечно. Ведь мы никогда не говорили с тобой о том, какие мне нравятся женщины, верно?
— Я думала, что любая женщина, у которой округлости на нужных местах тела, получает твое немедленное одобрение.
— Ты зря когда-то слушала моего отца, — весело сказал он. — Тебе следует знать, что не нужно верить всему, что говорят родители. Например, когда тебе было семнадцать лет, твоя мать заявила мне, что ты безумно в меня влюблена. Она чувствовала себя обязанной предупредить меня, что ты еще слишком молода, чтобы понять свои чувства.
Щипцы для льда выскользнули из ее пальцев и со стуком упали на пол. А руку внезапно накрыла его теплая ладонь.
— Не нервничай, — мягко сказал Адам. — Я прекрасно сыграю свою роль, Линн. Обещаю, что Дамион заметит тебя сегодня вечером.
Линн издала еле заметный вздох облегчения. Конечно! Она так нервничает из-за приближающегося приема. В конце концов, она сделала ставку на многое. Если Дамион сегодня ее не заметит, несмотря на советы и помощь Адама, тогда придется смириться с тем, что надежды нет никакой. «Адам всегда такой внимательный, — подумала она. — И он всегда понимает все, что я чувствую, раньше, чем я сама».
— Хочешь выпить? — Она выдавила из себя веселую улыбку, приободрившись от этой мысли. — Виски, водка, белое вино — что хочешь.
— Спасибо, я подожду, пока не съем что-нибудь на приеме. У меня не было времени на ленч, а на пустой желудок пить не хочу, — отказался Адам.
Его голос звучал непринужденно, серые глаза простодушно смотрели на нее, а лицо сияло весельем. Линн удивилась про себя, почему его добродушное настроение вызывает в ней смутную злость. На долю секунды она ощутила странное напряжение, повисшее в комнате, и вздрогнула, когда он положил ей руку на обнаженное плечо.
— Я просто поражен, Линн, — пробормотал Адам. — Я знал, что ты способна творить чудеса, если захочешь, но это платье абсолютная фантастика. Повернись медленно кругом, чтобы я мог посмотреть на тебя со всех сторон.
Линн послушно выполнила его просьбу.
— Очень мило, — кивнул Адам, когда она снова повернулась к нему лицом. — Цвет действительно очень идет к твоим волосам, подчеркивая их золотистый оттенок.
Линн показалось, что он говорит как дедушка, который хвалит новое платье внучки.
— Я рада, что тебе нравится.
— Хм… мне нравится все, вот только с вырезом что-то не в порядке. Спереди какая-то ненужная складка.
С небрежной улыбкой он протянул руку и поправил одну из складок вокруг декольте, подвернув ткань внутрь. И когда его пальцы дотронулись до мягкой округлости ее грудей, Линн почувствовала, какие они теплые и нежные. И тут же сердце застучало как молот.
Ей показалось, что прошла целая вечность, когда он закончил свои манипуляции. После этого немного отошел и придирчиво проверил результат.
— Вот так лучше, — заметил Адам. — Так все выглядит гораздо соблазнительней. А то ты подтянула все слишком высоко, и это разрушало весь эффект.
Линн попыталась облизать пересохшие губы.
— Слишком высоко? — еле вымолвила она. Язык плохо повиновался ей.
— Не беспокойся, теперь все в порядке. Ты готова? Тогда пойдем…
— Только надену плащ, — пробормотала Линн.
Она бросилась к шкафу, испытывая облегчение оттого, что может убежать от его глаз, не понимая, что с ней происходит, почему у нее задрожали колени от одного прикосновения Адама. Боже, ведь он дотрагивался до нее тысячи раз за все годы их знакомства. Во время рыбалок часто вытаскивал ее из воды. И она совершенно не понимала, почему в этот вечер деликатное прикосновение его пальцев к груди вызвало в теле неведомые ранее ощущения.
Линн достала вечерний бархатный плащ и сунула руки в рукава.
— Я готова, — сказала она, стараясь придать голосу такой же легкомысленный тон, как и у него. — Пошли?
Его сильная рука подхватила ее под локоть, когда они спускались вниз на лифте и ловили такси, и Линн призналась себе, что Адам справляется с ситуацией намного лучше, чем она сама. И удивилась, почему ей так трудно держать себя с ним естественно. Она чувствовала себя с ним неловко с того самого момента, как он предложил ей роль любовника. Дело в том, что, несмотря на актерские навыки, она, казалось, не обладает его способностью мысленно отделять желаемое от действительного.
По дороге Адам оживленно рассказывал о событиях прошедшего дня, и Линн старалась изо всех сил отвечать ему тем же. К тому времени, когда такси прибыло к месту назначения, она решила, что должна быть благодарна Адаму за непринужденную манеру держать себя и за тот будничный тон, с каким он
