— Ой, Элвис, как здорово! — воскликнула Люси.
— Гм, — неопределенно произнес я.
— Разве ты не гордишься?
— Ну, наверное, это неплохо. — Поднеся газету к лицу, я состроил мрачную рожу. — Скажи, я похож на Мо Ховарда?[32]
— Да. Да, думаю, похож, — кивнула Люси, сравнив меня с фотографией.
Какой-то толстяк в очках и с нервным тиком на лице уставился на меня, проходя мимо. Он прямо-таки ел меня глазами, пока шел к своей коричневой «тойоте», но в результате не выдержал и спросил:
— Эй, вы и есть тот самый парень?
Свернув газету, я молча бросил ее в машину.
— Я читал про то, что вы сделали. И видел вас в новостях. Отлично поработали.
— Спасибо. — Я неопределенно махнул рукой.
— А наши лос-анджелесские копы полный отстой, правда?
— Среди моих лучших друзей есть и копы, — нахмурился я.
Мерзко заржав, мужчина сел в машину и уехал.
Я открыл дверь перед Люси, и мы поехали на восток через Западный Голливуд и Голливуд, затем в горы и через Кахуэнга-Пасс в киностудию «Юниверсал». Оставив машину на огромной стоянке рядом с машинами двадцати миллионов других туристов, мы влились в бесконечный людской поток, текущий к кассам, после чего встали в очередь на трамвайчики. Я почему-то сразу почувствовал себя леммингом.
Мы проехали на трамвайчике по двору киностудии, сфотографировались на фоне огромных тюбиков с зубной пастой, прокатились на маленьких автомобильчиках мимо кричащих динозавров и гигантских горилл, а потом Люси сказала:
— Я чувствую непреодолимое желание потратить деньги.
— Потратить деньги? — удивленно посмотрел на нее я.
— Мама, только не это! Только не это! Постарайся сдержаться! — пришел в ужас Бен.
Люси сосредоточенно прищурилась, ее взгляд стал пустым.
— Ген, ответственный за шопоголизм, невозможно контролировать. Сувениры.
Смотреть на все это было страшно. Люси покупала, я таскал. Три футболки, два свитера и пресс- папье в виде стеклянного шара с рождественской миниатюрой внутри, затем, исчерпав ассортимент в верхнем парке, мы спустились в пешеходную зону Юниверсал-Сити в поисках новой поживы. Пешеходная зона представляет собой огромный торговый центр под открытым воздухом с киосками, книжными лавками, ресторанами и другими местами, где можно с удовольствием потратить деньги. Многие называют эту зону урбанизированной версией Мейн-стрит Диснейленда, но лично я всегда сравнивал ее с третьеразрядным супермаркетом из фильма «Бегущий по лезвию». Только без проливного дождя.
Мы попали сюда около полудня, и, как и парк наверху, пешеходная зона была запружена толпами туристов из Азии и гостями из всех уголков Соединенных Штатов. Мы прошли вдоль всей пешеходной улицы, изучая магазинчики и разглядывая людей. Мы с Люси держались за руки, а Бен носился вокруг нас. Все-таки здорово иметь возможность не работать и быть рядом с Люси.
— Как думаешь, — спросил я, — ты можешь ненадолго прекратить свою оргию покупок, чтобы мы могли перекусить?
Люси посмотрела на меня так, как обычно смотрит кот, когда я отнимаю у него миску, на которой еще осталась еда.
— Боюсь, я просто не смогу долго таскать все это барахло, если срочно не получу свежие калории.
— Ты уж постарайся.
— Возможно, нам придется нанять носильщика.
— Это всего лишь деньги.
— Возможно, нам придется прекратить их тратить.
— Современные мужчины — жалкие нытики, — театрально вздохнув, закатила глаза Люси.
— Вчера ночью на террасе ты говорила совсем другое, — шепнул я ей на ухо.
Люси засмеялась, с силой дернула меня за руку и укусила сквозь рубашку плечо.
— Ну хорошо, Самец, твое желание для меня закон. Где ты собираешься поесть?
— Вчера ночью ты это тоже говорила.
Ткнув мне большим пальцем в ребро, Люси зашипела:
— Ш-ш! Бен!
— Он ничего не слышал. Пошли. Впереди «Пакс». Можно будет пообедать там.
— «Пакс»! Это же прелесть!
Подойдя к «Паксу», мы отстояли очередь, чтобы сесть за столик. Тут были в основном туристы из Айовы, Канады или из Японии, и никто, похоже, не смотрел новости и не читал газет, а если кто и читал, то ему было все равно. Посетители сидели за столиками на улице и наслаждались салатами и сэндвичами.
Продвигаясь в очереди, мы наконец подошли к миловидной светловолосой официантке, которая попросила нас подождать еще минутку, и тут я заметил, что на меня таращится какой-то грузный мужчина. Он ел салат с курицей за столиком и читал «Таймс». Мужчина перевел взгляд с меня на газету, затем снова на меня. Затем остановил проходившую мимо официантку и показал ей газету, после чего они оба уставились на меня. Я отвернулся в противоположную сторону.
— Эти двое смотрят на тебя, — сказала Люси.
— Чудесно.
— По-моему, они тебя узнали.
— Знаю.
— Этот тип показывает на тебя.
Корейская пара, стоявшая следом за нами, также уставилась на меня. Наверное, они заметили, как грузный мужчина тычет в меня пальцем. Я улыбнулся и кивнул, и они заулыбались в ответ.
— О господи, — прошептала Люси. — Этот тип показывает газету сидящим за соседним столиком.
— Пожалуйста, вы не могли бы найти нам столик? Любой, в зале или на улице. Первый освободившийся, — тронул я официантку за руку.
— Схожу посмотрю. — Она скрылась внутри.
— Быть может, нам уже пора спасаться бегством, — предложила Люси.
— Очень смешно.
— Мы могли бы уйти. Я ничего не имею против.
— Нет. Ты хотела «Пакс», и мы будем обедать в «Паксе».
Пожилая пара за корейцами принялась крутить головами, пытаясь понять, на кого все смотрят и показывают. Женщина перевела взгляд с меня на тех, кто сгрудился вокруг типа с газетой, затем снова посмотрела на меня. Она что-то сказала своему мужу, и тот пожал плечами. Я повернулся к ним спиной. Грузный мужчина с газетой оживленно беседовал с шестерыми посетителями за соседним столиком, и все не сводили с меня глаз.
— Просто кошмар какой-то, — пробормотал я.
Люси улыбалась.
— Что здесь такого смешного? — спросил я.
— Простите, вы что, какая-то известная личность? — поинтересовалась женщина, стоявшая за корейцами.
— Нет, — ответил я.
— Вы ведь актер, правда? Вы снимались в том сериале, — улыбнулась женщина.
У Люси начался тот приступ беззвучного смеха, когда лицо становится красным и никак не удается взять себя в руки.
— Нет, я не актер, — сказал я. — Честное слово.
— Тогда почему все на вас смотрят?
— Долгая история.
— Если хотите знать, это не слишком-то красиво вот так пренебрежительно обходиться со своим
