— Уиллис, вы не совсем правы, — возразила серьезная женщина. — Анджела Росси — женщина.
Уиллис рубанул рукой воздух. Возбужденный.
— И, как женщина, вынуждена подчиняться царящему там белому мужскому расизму, который окружает ее со всех сторон. Как вы не понимаете?
— Однако в настоящий момент Полицейское управление Лос-Анджелеса больше чем на пятьдесят процентов состоит из женщин и представителей национальных меньшинств, и эта доля постоянно растет.
— Но растет ли она достаточно быстро, чтобы это могло нас спасти? — выпучил глаза Уиллис. — О господи, мы живем в самом настоящем полицейском государстве! Если такое произошло с Тедди, это может произойти с любым из нас!
Увидев меня, Джонатан протянул руку, радуясь возможности заткнуть Уиллиса.
— Хочу представить вам Элвиса Коула, важного члена нашей команды.
У Уиллиса радостно зажглись глаза. Он схватил меня за руку.
— Рад познакомиться с вами! Это ведь вы пригвоздили эту фашистскую суку.
Серьезная женщина сделала глубокий вздох, а Люси строго произнесла:
— Пожалуйста, впредь в моем присутствии не смейте употреблять это слово по отношению к особам женского пола.
— О, послушайте, я приношу свои извинения, — отступив назад, развел руками Уиллис. — Честное слово. Но эти копы просто оборзели, и я очень разочарован.
— Вы просто грубиян, — заметила серьезная женщина.
Джонатан представил нас своим собеседникам. Женщина оказалась Трейси Маннос, управляющим директором Восьмого канала. Уиллис работал в местном еженедельнике «Причуды Лос-Анджелеса».
Когда Джонатан закончил представлять меня, я представил ему Люси.
— Для меня большое счастье познакомиться с вами, мистер Грин, — сказала она.
Тепло улыбнувшись, Джонатан пожал ей руку.
— Пожалуйста, зовите меня Джонатаном. Насколько мне известно, вы юрист.
— Я занимаюсь гражданским правом, но мы черпаем вдохновение из ваших дел, — смущенно кивнула Люси. — Особенно из судебного дела Уильямса тысяча девятьсот семьдесят второго года.
Джонатан по-прежнему не выпускал ее руку.
— Какой у вас очаровательный акцент. Вы откуда? — похлопал он Люси по руке.
— Из Луизианы.
— Что ж, быть может, как-нибудь мы будем иметь удовольствие поработать вместе.
Джонатан снова похлопал ее по руке, а я сказал:
— Джонатан, мне хотелось бы с вами поговорить.
Не успел я закончить, как у Джонатана за спиной появился Керрис, который шепнул ему что-то на ухо. Смерив меня взглядом, Джонатан кивнул.
— Мне срочно надо переговорить с остальными. Почему бы вам не присоединиться?
Оставив Люси с Трейси Маннос, я прошел следом за Джонатаном через весь дом в кабинет размером с мою гостиную. Там уже были Эллиот Трули, тот из адвокатов помельче, что повыше ростом, и еще двое мужчин, которые показались мне смутно знакомыми. Одним из них был высокий крепкий афроамериканец. Как только Керрис закрыл за нами дверь, я сказал:
— Джонатан, я видел по телевизору заявление, которое вы сделали сегодня днем. Что произошло с Луизой Эрл?
— Простите, но я не понимаю, что вы имеете в виду, — развел руками Джонатан.
— Она полностью изменила свои показания. Когда я разговаривал с ней, у нее и в мыслях не было обвинять Росси.
— Должно быть, вы ее не так поняли, — заметил Керрис.
Он стоял за спиной Джонатана, прислонившись к стене. Сколько раз я видел Керриса, он всегда стоял, к чему-нибудь да прислонившись. Наверное, это очень утомительно — постоянно носить на себе такие здоровенные плечи, а еще оружие.
— Я пришел к выводу, что Росси чиста, но вот теперь вы на нее нападаете. Причем с ваших слов получается так, будто за всем этим стою я.
Какое-то время все молчали, затем Джонатан снова развел руками.
— Анджела Росси обнаружила орудие убийства, когда спустилась вниз по склону к трупу Сьюзен Мартин. Она спрятала его за пазухой, затем подбросила к дому Тедди, чтобы обвинить его в убийстве своей жены. Росси рассчитывала, что если она распутает такое громкое дело, ее карьера снова пойдет вверх. — Он улыбнулся. — Вот так просто.
Я обвел взглядом Трули, Керриса и двоих мужчин.
— Это же чушь.
Керрис скрестил руки на груди. У него были такие широкие плечи, что он напоминал сиамских близнецов, которых не удалось разъединить.
— А вам-то какое дело? Все считают вас героем.
— Что здесь происходит? — пристально посмотрел я на него.
Джонатан молча покачал головой.
— Как вам удалось заставить миссис Эрл изменить свои показания?
Джонатан улыбнулся так, как улыбается человек, который не может поверить своим ушам.
— Прошу прощения, вы обвиняете меня в том, что я надавил на свидетеля?
— Нам очень повезло, что я не поленился проверить твою работу, — вмешался Керрис. — Здесь все считают тебя крутой ищейкой, а на самом деле ты полное фуфло.
— Пожалуйста, Стэн, не нужно грубостей, — нахмурился Джонатан.
Пустые глаза Керриса по-прежнему оставались обращенными на меня.
— Он полное фуфло. Я провел с этой женщиной меньше пяти минут, и она раскололась, сказала мне, что ей страшно, что вот уже шесть лет, черт побери, она хочет, чтобы кто-нибудь ей помог, так как копы подставили ее сына, а ее запугали, заставив держать рот на замке.
Все стояли настолько неподвижно, что происходящее казалось живой картиной. На лице Эллиота Трули появилась глупая полуулыбка. Поймав на себе мой взгляд, он поспешно отвернулся.
— Джеймс Лестер — это подставное лицо, — заявил я.
— Неправда, — покачав головой, перебил меня Трули. — Я должен был все объяснить еще тогда, когда вы в тюрьме упомянули фамилию Ланголье, но я тогда не знал, как решит утрясти этот вопрос Джонатан.
Джонатан сверкнул на него глазами.
Достав из кармана листы факса, я швырнул их Джонатану.
— Никакого Джеймса Лестера не существует. На самом деле Джеймс Лестер — это уголовник- рецидивист по имени Стюарт Ланголье. И Трули был с ним знаком.
Джонатан даже не прикоснулся к факсу.
— Это моя вина. Вы привыкли работать с мелкими делами, а это дело крупное, и мне следовало приглашать вас на совещания и держать в курсе происходящего. Тогда у вас не возникло бы подозрения, что мы от вас что-то скрываем.
— Послушайте, я понятия не имел, что Лестер — это Ланголье, до тех пор, пока не увидел в газете его фотографию, понимаете? — виновато пожал плечами Трули. — Как только я это понял, то обо всем сообщил Джонатану. Сегодня днем мы связались с окружной прокуратурой и подали заявление.
— Такое не зря называют «случайностью», — заметил Керрис.
— И никаких секретов? — спросил я.
— Я сожалею, что вы выпали из обоймы, — покачал головой Джонатан. — Такой процесс требует больших усилий.
— Как война в Персидском заливе.
— Совершенно верно. Здесь ни у кого нет никаких секретов.
— А как насчет лжи? — поинтересовался я. — Когда сегодня утром вы наехали на полицию, то уже прекрасно знали о том, что Притзика и Ричардса нет в живых.
