а КПСС.
Маленков — без задней, конечно, мысли сказал Сталину «прощай».
А Берия — не в противопоставление словам выступавшего перед ним Маленкова, конечно, а в силу движения души показал, что Сталин остается для него живым уже потому, что живо его дело, которое надо всем сообща продолжать и довести до победного конца.
Сталин над гробом Ленина произнес яркую речь и дал вдохновенную клятву. Это было время ранней молодости страны, время, когда в ее будущее не верили очень многие как в России, так и — еще больше — за ее пределами. Произнося любые слова, Сталин отвечал за них прежде всего перед тем народом, руководить которым теперь предстояло ему, и международное значение клятвы Сталина, говоря по совести, было тогда не первостепенным. Слишком многие тогда были уверены, что имеют право зубоскалить — мол, мало ли что там этот большевичок в своей Совдепии наговорит…
Каждое же слово, прозвучавшее в речах над гробом Сталина — главы второй державы мира, уверенно идущей к роли первой державы мира, внимательнейшим образом должны были изучать во всем мире. Это понимали все, понимал и Берия. Поэтому даже самый искренний пафос в траурных речах вряд ли был бы уместен… Страна уже вступила в пору зрелости, и речи ее лидеров могли быть и должны были быть сдержанными и весомыми во всех случаях, а на похоронах Сталина — тем более!
Возможно, и поэтому речь Берии внешне не была насыщена эмоциями. Однако это была — в отличие от речей Маленкова и Молотова — серьезная программная речь, не только уместная на таких похоронах, как сталинские, но даже на них необходимая!
Ведь в те дни вся страна спрашивала себя: «Как жить без Сталина?» И речь Берии отвечала на этот вопрос в свойственной Берии манере четко и конкретно: жить, работая и видя впереди ясную и вдохновляющую на дела цель!
И это тоже была клятва ученика над гробом Учителя.
ПОСЛЕ Берии выступил Молотов, а затем Хрущев траурный митинг закрыл. Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, Каганович и Микоян спустились с трибуны к гробу Сталина и внесли его в Мавзолей.
Затем они возвратились на трибуну. Куранты отбили полдень. И в это время раздались первые залпы тридцатикратного артиллерийского салюта и послышались гудки заводов, длившиеся три минуты.
День был холодный и хмурый — под стать настроению собравшихся. Одни стояли на Мавзолее, другие — на брусчатке Красной площади, но думали в тот момент все об одном: «Что же там — впереди?»
Отгремел салют, отгудели гудки. По Красной площади чеканным парадным шагом прошли воинские подразделения, а в небе над ней пролетел строй самолетов. Похороны Сталина закончились. Опустела трибуна Мавзолея, теперь уже Ленина — Сталина. С площади медленно расходились люди.
Жизнь продолжалась.
Но что же было там, впереди, в перспективе ближней, средне- и долгосрочной?
И что же все-таки произошло в Москве со Сталиным в дни с 28 февраля по 5 марта?
Глава девятнадцатая
«ЗВЁЗДНЫЕ» МАРШРУТЫ ЗАГОВОРА ВЕКА…
И темными силами храма
Он отдан подонкам на суд,
И с пылкостью тою же самой,
Как славили прежде, клянут…
Самые интересные страницы книги Николая Добрюхи «Как убивали Сталина» — с 348-й по 369-ю, где приведены выписки из журнала врачей, лечивших Сталина со 2 по 5 марта 1953 года, данные анализа крови, сделанные в эти дни, и упоминается акт о вскрытии тела.
Доброюха уведомляет читателей, что он-де старался выбрать самые важные места из той кипы секретных бумаг, в которую, как он пишет, «по указанию властвовавшего тогда министра МВД (вообще-то, если уж министра, то ВД. —
Николай НАД написал об этом так, как будто обвинил Берию в чем-то… А ведь этим свидетельством он его невольно обеляет, убедительно доказывая непричастность Берии к убийству Сталина!
Ведь преступник, напротив, сделал бы всё, чтобы эта кипа документов была как можно более тонкой, а то и вообще как-нибудь
Что же до самих документов, то я не буду приводить здесь из них ни одной строчки, лишь сообщив читателю, что они — по моему убеждению — подлинные, и в качестве таковых действительно переводят версию о намеренном отравлении Сталина в разряд исторического факта.
Цитировать документы я не буду — это мало что прибавит к пониманию тех дней читателями, если не считать, что среди них могут оказаться профессиональные медицинские эксперты. К тому же Н. Добрюха приводит осторожные, но не отвергающие факт отравления, мнения главного токсиколога Москвы Ю. Н. Остапенко и главного судебно-медицинского эксперта Москвы В. Жарова.
Итак, Сталин был убит.
Отравлен.
И убит не Берией, хотя книга Абдурахмана Авторханова «Загадка смерти Сталина» и имеет подзаголовок: «Заговор Берии».
Берии не нужна была смерть Сталина, но первые сто с небольшим дней жизни СССР без Сталина прошли под знаком все более расширяющихся и углубляющихся инициатив Берии в самых разных сферах деятельности советского общества.
Авторханов провокаторски передергивает — к заговору против Сталина Берия никакого отношения, конечно же, не имел. Кроме вполне очевидных соображений, это доказывает и логический анализ, предпринимать который мне приходится уже не в первый раз, но — что делать!
Итак…
Допустим, убийство Сталина организовал все же Берия, использовав свои старые связи в МГБ Игнатьева.
Вообще-то уже это маловероятно! Если даже предположить, что надежных связей, причем не «вообще», а именно в Управлении охраны игнатьевского ведомства у Берии, через семь лет после его ухода из «органов», хватало, очень уж деликатным был вопрос, по которому ему пришлось бы к бывшим коллегам обращаться.
Такие дела имеют какой-то шанс на успех тогда, когда ими занимается полноправный глава спецслужбы. Уж он-то может обстряпать все в лучшем виде: исподволь подобрать нужных будущих исполнителей с соответствующими личными, биографическими и служебными данными, а затем проверить их и расставить во всех необходимых ключевых точках, заменив ими кадры, преданные Сталину и его делу.
Так что министр госбезопасности и начальник Управления охраны МГБ Игнатьев в этом смысле имел по сравнению с Берией возможности неограниченные. Причем даже такой на каждом шагу, как и любой «демократ», передергивающий факты и дух эпохи автор, как Леонид Млечин, признает, что Берия тогда не имел в МГБ власти и не мог влиять на подбор кадров сталинской охраны.
Но, как сказано, допустим… Кадры, прямо подчиняющиеся Игнатьеву, выполнили «заказ» Берии. Сталин мертв, и Берия получает в свои руки объединенное Министерство внутренних дел, поглотившее
