По официальным советским данным 70-х годов, всего за 1941–1945 годы японцами было потоплено 18 советских судов, а общие убытки советского судоходства за это время составили 637 миллионов рублей.
Не мало чего стоящих путинских «рублей», а полновесных сталинских!
Последнее, как я понимаю, торпедирование советского парохода японскими подводниками произошло 13 июня 1945 года. Пароход «Трансбалт», шедший из США во Владивосток, был атакован в 3 часа 36 минут в Японском море после прохода пролива Лаперуза! Уж тут на американцев ничего списать было нельзя. 7 июля 1945 года нарком морского флота СССР Ширшов доложил об этом Председателю ГКО Сталину, сообщив, что судно с 9800 тоннами продовольственных грузов было потоплено двумя торпедами, 5 человек погибло.
Так обстояли дела с японским «нейтралитетом» на море.
Что же до нарушений японцами воздушных и сухопутных границ с СССР и провокационных обстрелов советской территории с периодическими жертвами с нашей стороны, то этих — по определению В. Молодякова — «различных инцидентов» за четыре года «нейтралитета» набралось великое множество.
Впрочем, всё это не закрывает главного вопроса — нарушил ли Советский Союз советско-японский Пакт о нейтралитете от 13 апреля 1941 года или нет?
Бесплатно окончивший МГУ в Москве, с 1995 года живущий и работающий в Токио и защитивший в 2003 году опять-таки в Москве докторскую диссертацию, Василий Молодяков утверждает, что СССР нарушил Пакт, вступив в войну с Японией.
То же самое утверждают многие и в Японии.
Мол, Сталин не оценил «сдержанности японцев», так и не напавших на СССР после нападения Германии, и отплатил им якобы чёрной неблагодарностью, объявив Японии войну вместо того, чтобы принять в 1945 году предложение Токио о посредничестве между Японией и союзниками.
Что ж, поскольку Василия Молодякова можно считать сегодня, с одной стороны, одним из наиболее ревностных «россиянских» защитников японских интересов, а с другой стороны — одним из наиболее ярких таких защитников, на его аргументах стоит остановиться. И начать надо с выяснения того, можно ли говорить о японской политике по отношению к СССР в 1941–1945 годах как о политике нейтральной?
В книге «Россия и Япония: меч на весах» Молодяков пишет: «Вернёмся к главному вопросу: было принято в эти годы
Однако здесь налицо подмена сути дела! Главным вопросом по теме является иной:
А ведь ответ здесь однозначен: «Да, способствовала!»
И способствовала в настолько значительной мере, что если бы СССР не вынужден был держать
А теперь — немного фактов… Немного потому, что я ведь не пишу отдельную книгу о советско- японской войне 1945 года, хотя написать её и стоило бы. Я пишу лишь краткий очерк событий 1945 года, в котором японский аспект имел —
Но кое-что сообщить можно…
И нужно.
Скажем, 5 июля 1941 года Риббентроп в шифровке германскому послу в Токио Отту сообщал последнему о заявлении японского министра иностранных дел Мацуока, сделанном в беседе с Риббентропом, состоявшейся 26 марта 1941 года в Берлине. Мацуока, обсуждая с германским коллегой перспективы заключения советско-японского Пакта, сказал тогда:
«Никакой японский премьер-министр или министр иностранных дел не сумеет заставить Японию остаться нейтральной, если между Германией и Советским Союзом возникнет конфликт. В этом случае Япония принуждена будет, естественно, напасть на Россию на стороне Германии. Тут не поможет никакой пакт о нейтралитете».
Риббентроп информировал Отта о беседе четырёхмесячной давности для того, чтобы Отт мог при случае «деликатно» напомнить японцам об этом «авансе» Мацуоки — пусть официально и не зафиксированном.
«Но Япония не напала на СССР ни в 1941 году, ни позже», — может возразить кто-то.
И возражает.
Так, в начале 90-х годов в занятной газете «Известия» — той, в которой, по старому анекдоту, не было правды так же, как в брежневской «Правде» не было известий — некто В. Руднев и А. Иллеш задались резонным, по мнению В. Молодякова, вопросом.
Мол, обвинение Японии в агрессии против СССР может базироваться лишь на планах японцев, а не на их действиях, которых, мол, не было. «Но можно ли судить за неосуществлённый план по всей строгости закона?» — вопрошают В. Руднев, А. Иллеш и В. Молодяков.
Однако и здесь мы имеем дело с чем-то вроде логического и исторического шулерства. Речь ведь не о намерениях, а о прямом и масштабном
Даже без прямого нападения Японии на СССР.
При этом В. Молодяков в книге 2005 года утверждает, что свидетельства об агрессивных планах Японии якобы исходят от малокомпетентных второстепенных японских генералов, чьи фамилии то и дело повторяются в «советской научной и научно-популярной
Уж не знаю, почему наш японовед игнорирует свидетельства вполне первого лица, ставшие широко доступными не позднее чем в 1997 году. Вот краткие извлечения из обширных собственноручных показаний командующего Квантунской армией генерала Ямада Отодзо от 8–9 апреля 1946 года:
«…Факты говорят, что Япония вооружённой силой захватила значительную часть Советского Дальнего Востока (
Ниже я привожу цифры увеличения войск в Маньчжурии: после русско-японской войны — 1 дивизия, 1 самостоятельный охранный отряд; 1937 г. — 3 дивизии…; 1938 г. — 7 дивизий…; 1939–1940 гг. — 12 дивизий…; 1941 г. — 14 дивизий…; 1942 г. — 15 дивизий…; 1944 г. — (начало года) — 15 дивизий…
Только что указанное увеличение войск в Маньчжурии является нарушением Портсмутского договора…»
Писал бывший командующий Квантунской армией и так:
«Отрезок времени между 1941 и 1943 гг. был периодом наибольшего расцвета мощи Квантунской армии. Причём по плану «Кантокуэн»
Кому, как не командующему Квантунской армией, полностью и давно ориентированной на советский Дальний Восток, принадлежит приоритет в оценке роли и направленности этой японской группировки?
Япония действительно не имела войну с СССР первоочередной целью. Расчёт здесь был верным — если Рейх бесповоротно разгромит Россию в Европе, то пока немцы доберутся до Байкала, там в любом случае первыми будут японцы. И ради такого варианта можно будет ослабить нажим на янки в Азиатско-
