последнего года александровской России…
Да, МИД Нессельроде вроде бы и выполнил решение протокола от 21 июля 1824 года, но естественная медлительность тогдашних сообщений в совокупности с неестественной медлительностью МИДа сделала свое — никаких практических действий предпринять уже было нельзя.
29 декабря 1824 года Конвенция была передана в сенат, а 11 января 1825 года уже произошел обмен ратификационными грамотами. Адамс стращал Тейля в конце декабря, что в сенате противники, мол, Конвенции устроят драку и будут сопротивляться ее принятию, но все прошло быстренько и спокойно. Еще бы! Что они, янки, — дураки, что ли?
Это мы с тобой, уважаемый мой читатель, очень уж часто оставляем сами себя в дураках…
Единственным относительно положительным «сухим остатком» от всей этой, не то — грустной, не то гнусной и возмутительной истории стала рекомендация Тейля-фан-Сероскеркена российскому МИДу, высказанная им в той же депеше от 17 (29) января 1825 года и особо им в тексте депеши выделенная:
АЛЕКСАНДР к тому времени был, как я понимаю, клубком нервов. А то, что он умел внешне владеть собой, его внутреннюю нестабильность лишь усиливало.
16 (28) февраля 1825 года была заключена и англо-русская Конвенция. А 17 февраля (1 марта) 1825 года Главное правление РАК, о том еще, безусловно, не зная, подало Канкрину донесение за № 157 «О вновь устраиваемых крепостцах на Северо-Западном берегу Америки».
Правление информировало государственную власть о своем предписании русскому колониальному начальству «устраивать крепостцы на Северо-Западном берегу Америки по Медной реке, от морского берега внутрь земли»…
Таким образом правление РАК намеревалось застолбить наши права до «Каменных» (Скалистых) гор (Rocky Mountains), до которых уже добрались с другой стороны англичане. Оно просило Канкрина сообщить об этом в МИД, «дабы при переговорах с великобританским кабинетом было обращено внимание на сей предмет».
Но Конвенция с Англией уже была подписана, и раздражение императора проявилось в том, что он тут же приказал Канкрину передать РАК, чтобы она немедленно отменила постройку крепостей, и
Итак, купцы вели себя как государственные мужи, а император вел себя уже как безвольная тряпичная кукла…
В августе 1825 года он через Нессельроде (и явно под диктовку Нессельроде) приказывает Канкрину откорректировать Устав РАК с учетом требований обеих Конвенций и «доказать» Компании, что
Да, мало над нами адамсы и каннинги поиздевались, так теперь и нессельроды добавили…
А он еще в конце письма своего проставил: «Имею честь…»
Эх!
Отношение Нессельроде Канкрину было датировано 1 августа по старому русскому, но 13 августа по европейскому стилю, и вряд ли эта датировка послания Нессельроде оказалась такой случайно…
Тайные «носители фартуков» просто обожают такую потайную символику, которую можно было бы выставить на всеобщее обозрение…
А письмо Нессельроде от. 13 августа 1825 года ставило последнюю точку на славной истории РАК. И хотя РАК предстояло существовать еще полвека, впереди маячили отнюдь не победные для нее годы…
МОЙ РАССКАЗ о двух катастрофических для будущего Русской Америки соглашениях 1824 и 1825 годов на этом можно было бы и завершить, даже не задаваясь вопросом, почему так произошло.
Я сказал уже достаточно для того, чтобы читатель и сам делал верный вывод на сей счет, а впоследствии информации к размышлению еще и добавлю…
Однако мне хотелось бы немного остановиться на вопросе о том, насколько глубоки были наши права на Русскую Америку, в несколько своеобразной постановке этого вопроса…
Ведь мы, уважаемый мой читатель, эти права в прямом смысле слова
И вот как это происходило….
К ранее приводимой мной Записке Российско-Американской компании 1822 года было приложено секретное «Приложение», начинавшееся со следующих слов:
В «Приложении» были даны подробные описания мест закладки двенадцати досок, из которых я частично приведу три.
«
Это были вещественные доказательства русских прав в Америке. Но еще об одном своеобразном подтверждении наших прав хочется мне сказать…
Надеюсь, у автора с читателем установились достаточно доверительные отношения, чтобы мой уважаемый читатель кое в чем поверил мне на слово.
Так вот, как я убедился, практически все мало-мальски выдающиеся русские моряки первой четверти XIX века, а также те русские моряки, которые играли значительные роли к середине того же века, так или иначе оказались связанными с Русской Америкой и с деятельностью РАК — то ли служа на ее кораблях или командуя ими, то ли пройдя школу русских дальних плаваний и кругосветных походов с заходом в Русскую Америку.
Крузенштерн и Лисянский, Коцебу, Лазарев, Беллинсгаузен, Головнин, Врангель — это классические имена.
Но вот далеко не классический и далеко не полный только адмиральский «американский» наш список: Александр Павлович Авинов, Евгений Андреевич Беренс, Мориц Борисович Берх, Роман Платонович Боиль, Михаил Николаевич Васильев, Василий Степанович Завойко, Иван Николаевич Игнатьев, Иван Михайлович
