– Зато шагать по скользкой дорожке наверняка было увлекательно.
Рейф позвонил в день отъезда из города. В тот момент Ханна была дома одна. Услышав в трубке его голос, она сразу поняла: Рейфу известно, что ее родители уехали вдвоем.
– Я твой должник, – заявил он без предисловий.
– Ты ничего мне не должен, – возразила она, покрепче сжав трубку. Голос в ней звучал так же соблазнительно, как в полночь на берегу. – Я просто сказала правду.
– Неужели для тебя все так просто? Черное или белое, истина или ложь?
– В этом случае – да.
– И тебе все равно, что теперь целый город убежден, что в ту ночь я не просто держал тебя за руку?
Ханна попробовала уклониться от ответа:
– Ты даже не пытался взять меня за руку.
Последовала краткая, но мучительная пауза. Ханна гадала, вспоминает ли Рейф о ничего не значащем поцелуе перед расставанием. Сама она никак не могла забыть об этом.
– Так или иначе, я твой должник, – наконец повторил он.
– Забудь об этом. Сказать по правде, это я в долгу перед тобой.
– С чего ты взяла?
– В городе меня перестали считать занудой, недотрогой и паинькой.
Еще одна краткая пауза.
– Никакая ты не зануда.
Что ответить, Ханна не знала. В растерянном молчании она теребила витой телефонный шнур и не раскрывала рта.
– Ханна!
– Что?
– Той ночью я сказал правду. Я желаю тебе удачи и надеюсь, что все твои мечты сбудутся. И у тебя появится собственный бизнес. – Он помедлил. – И парень, о каком ты мечтаешь.
«Кажется, он говорит искренне», – мелькнуло в голове у Ханны.
– Рейф…
– Что?
– И я той ночью сказала то, о чем думала. Возьмись за ум.
Глава 1
Портленд, Орегон
Настоящее время
Длинный, расшитый жемчугом шлейф сливочно-золотистого атласного свадебного платья изящными складками расстилался за спиной невесты, остановившейся у алтаря. Она робко улыбнулась жениху под тончайшим облаком вуали. Звуки органа смолкли, утих восторженный шепот гостей. Священник прокашлялся.
– С меня довольно, – прошептала Ханна ассистентке, вместе с которой отошла в портик церкви. – Я уезжаю. Ты справишься сама. Лимузин уже ждет. Не спускай глаз с четырехлетнего племянника – он наверняка еще раз наступит на шлейф, когда молодожены пойдут к дверям. Увидимся на приеме.
– Как все это прекрасно! – Карла Гроувз осторожно промокнула платочком глаза и оглянулась на алтарь. – Цветы, свечи… все продумано до мелочей! А невеста словно из сказки!
– Не знаю, как объяснить тебе это, Карла, но ты недолго продержишься в нашем бизнесе, если будешь лить слезы при виде каждой невесты.
– Но она так хороша, она прямо сияет…
– Угу. – Ханна щелкнула замком кейса. – Она выглядит лучше, чем на прошлой свадьбе, – наверное, потому, что на этот раз потратила гораздо больше денег. При разводе ей достался жирный кусок. И ее адвокату тоже.
Карла закатила глаза:
– Ханна, нельзя быть такой циничной!
– Это не цинизм. Ты права: Дженнифер Баллинджер – прелестная невеста. И выгодная клиентка «Свадебного агентства Ханны Харт». Она обратилась к нам уже второй раз и, если интуиция меня не подводит, скоро обратится в третий. А я всегда говорила: нет ничего лучше постоянных клиентов.
В половине шестого вечера Ханна вышла из лифта и по коридору, со вкусом отделанному в бежевых тонах, направилась к двери своей квартиры. Ее шаги приглушало толстое светлое ковровое покрытие, но дверь соседской квартиры распахнулась прежде, чем Ханна приблизилась к ней.
Уинстон ринулся ей навстречу со всем энтузиазмом, приличествующим случаю, по мнению воспитанного чистокровного шнауцера. Как всегда, при виде маленькой, проворной собачки цвета перца с солью Ханна слегка воспрянула духом, забыв о ежедневных стрессах.
Улыбаясь, она присела и почесала Уинстона за ухом. Он негромко заскулил, дрожа от удовольствия, и лизнул ей руку.
