крохотный бутерброд в рот.
Джед с любопытством уставился на него:
– Так что у тебя с Ханной?
– Переговоры продолжаются.
Джед хмыкнул:
– Уже слышал. Вчера ночью твой «порше» видели возле дома Хартов. Поговаривают, что вы ведете переговоры в постели.
Рейф неторопливо повернулся к другу и ничего не сказал.
Джед смутился и поднял руку ладонью вверх:
– Прости, любопытство подвело… я ведь журналист.
– Помню, – кивнул Рейф.
– Я все уяснил. Больше личных вопросов о тебе и Ханне Харт не будет. Но, как старому другу, скажу: на твоем месте я постарался бы не злить ее родных.
– Остальные Харты меня не волнуют. Дело касается только нас с Ханной.
– Конечно, как скажешь. – Джед потянулся за очередным канапе и сменил тему: – Сегодня сюда съехались все местные шишки: только что видел в толпе Тома Лидда с женой. Видимо, директор института надеется, что Лидд предложит ему спонсорскую помощь.
Рейф проследил за его взглядом и увидел в дальнем конце зала мужчину с мальчишеским лицом в очках. Тому Лидду еще не исполнилось и тридцати, но он уже стоил несколько миллионов.
– Башковитый парень. У него есть хватка. Его программы лучшие на рынке. Не удивлюсь, если скоро услышу о каком-нибудь слиянии.
– Ты следишь за такими новостями? – изумился Джед.
Рейф пожал плечами:
– Это хобби.
Джед успокоенно кивнул и снова принялся разглядывать гостей.
– Для института это явный успех: перспективный политик, будущий спонсор, несколько видных лиц из политических кругов… Держу пари, этот прием начали готовить задолго до сегодняшнего дня. Институт совершенствуется.
Рейф перевел взгляд на рослого фотогеничного мужчину, беседующего с Томом Лиддом.
– И Тревор Торнли тоже.
– Это точно. В Вашингтоне он придется ко двору. Он не лишен интуиции и умеет все делать вовремя.
– Вечно ты повторяешь, что своевременность – залог успеха.
– В политике – само собой. А еще Торнли силен в долгосрочном планировании, и это еще одно преимущество. Он слишком сметлив, чтобы пренебрегать своими корнями здесь, в Эклипс-Бей. Кандидаты, принимающие поддержку земляков как должное, часто проигрывают.
– И женитьба на Мэрилин Колдуэлл не повредила ему, – сухо заметил Рейф.
Джед кивнул:
– Верно. И денежки ее отца оказались под рукой. Да, этот Торнли не промах.
– Он наверняка уделяет особое внимание институту.
– И не без причины: он был одним из первых важных политических клиентов института и до сих пор предан ему. Чем выше он поднимается, тем престижнее и влиятельнее становится институт.
– И тем усерднее поддерживает Торнли.
– Именно так. – Джед покачал в ладони бокал с вином. – Помню, как я освещал его первые публичные выступления. Уже тогда я предчувствовал, что он далеко пойдет.
Рейф вспомнил о той ночи, когда он провожал Ханну домой. Тогда во всех окнах института горел свет. Здание было хорошо видно с Бейвью-драйв. Ханна вскользь упомянула, что ее родители на приеме в честь политика по фамилии Торнли, баллотирующегося в законодательное собрание штата.
В тот раз Рейф пропустил ее слова мимо ушей. Политики его не интересовали. Он думал о составленном Ханной списке требований к будущему мужу.
Он поискал взглядом Ханну и увидел, что она идет к нему. При виде Ханны внутри у Рейфа что-то сжалось. Она выглядела бесподобно. Облегающее черное платье выгодно подчеркивало все достоинства ее фигуры – высокую упругую грудь, тонкую талию, округлые бедра. Ее волосы скользили по спине при каждом движении головы. Ноги в темных чулках и черных туфлях на шпильке казались самыми сексуальными в мире.
Первая красавица на этом балу. По крайней мере так считал Рейф.
Он смотрел, как она пробирается к нему. За Ханой плелся Декейтер, едва скрывающий раздражение, что особенно порадовало Рейфа. Если Перри раздражен – хорошо. Значит, ему не нравится, что сегодня Ханна явилась сюда не одна. Наверное, этот подонок рассчитывал проводить ее домой и, может быть, даже закончить прямо в машине начатое восемь лет назад.
Черта с два!
