Убийца, который целых восемь лет ничего не опасался, снова встревожился: давние сплетни всплыли на поверхность, переполошив город. А если кто-нибудь вдруг вспомнит что-то важное? Или сложит кусочки мозаики, чего не сумел сделать восемь лет назад? Если обнаружится какая-нибудь улика или свидетель?
Человек, решившийся на преступление ради своей тайны, вполне может нанести второй удар.
Рейф похолодел. Страх, который он сдерживал весь день, вырвался наружу, превратился в кошмар. Рейф понял, что ему не удастся уклонится от мучительного вопроса, который он так и не задал при Ханне.
Вопрос был прост и вместе с тем страшен: а если прошлой ночью главной жертвой должен был стать не Уинстон? Может, нападение на пса – отнюдь не предостережение. Шнауцер вполне мог послужить приманкой для Ханны. Если бы она вернулась домой на полчаса позже, то для спасения Уинстона ей пришлось бы серьезно рисковать. Приливные волны способны сбить с ног человека, утащить его на глубину и с размаху бросить на камни.
Рейф вспомнил о том, как Ханна увела Уинстона в пещеру, почувствовав, что кто-то наблюдает за ней со скалы. Наверное, убийца хотел убедиться, что его план сработал, как и было задумано. Или ждал на тропе, чтобы не дать Ханне и Уинстону вернуться домой живыми.
А если бы ему повезло?
Рейф выключил комбайн и снял крышку. Нет, впредь так рисковать нельзя, думал он, вычерпывая ароматный хуммус. Сегодня придется предпринять решительные действия. Иначе он навсегда потеряет покой.
Вечером в половине седьмого он разложил на подносе закуски. Уинстон, наблюдавший за последними приготовлениями со смешанным выражением грусти и нетерпения, вскочил.
– А это тебе. – Рейф протянул ему ломтик питы, намазанный хуммусом. – От самого шеф-повара.
Радостно проглотив угощение, Уинстон поспешил за Рейфом. Вдвоем они направились к солярию, где Ханна и Митчелл пили вино, глядя, как над заливом сгущается туман.
Рейф перевел взгляд на соусницу с хуммусом и тосты из питы, разложенные на подносе: закуска выглядела аппетитно. Но почему-то его точило беспокойство. В своем искусстве повара Рейф не сомневался, он знал, что умеет создавать вкусовые сочетания и эффектно подавать приготовленные блюда. Этот ужин он тщательно спланировал и знал, что все пройдет без сучка и задоринки. Рейфу вовсе не хотелось опозориться, впервые пригласив на ужин деда.
Негромкий голос Митчелла остановил его у двери комнаты.
– …не волнуйся. Рейф ничем не обидит тебя. Я об этом позабочусь, – уверял Митчелл.
Рейф замер. Уинстон тоже остановился и вопросительно склонил голову набок.
– Что вы имеете в виду? – Голос Ханны звучал озадаченно и настороженно. – Вы надеетесь отговорить его от притязаний на этот дом?
– Если уж Рейф что-то задумал, его никому не переупрямить, и от Дримскейпа он ни за что не откажется. Ему не терпится превратить дом в отель и ресторан.
– Это точно, – сухо подтвердила Ханна.
– А когда у Мэдисона появляется мечта, – мягко, но внушительно предостерег Митчелл, – сбить его с пути невозможно.
– Это мне известно.
– Он свернет горы, лишь бы добиться своего. Знаешь, он ведь сколотил состояние. – Митчелл вздохнул. – У него есть деловая хватка.
– Видимо, да. – Ханна быстро мрачнела.
– Нарушить планы Рейфа сможет только цунами, землетрясение или извержение вулкана, да и то, если полностью уничтожит побережье. – Митчелл помедлил. – Когда дело доходит до мечтаний и желаний, он очень похож на меня.
Ханна молчала. Рейф вдруг заметил, что крепко сжимает в руках поднос с закусками. Шагнуть в солярий он не решался. Он чего-то ждал и сам не знал чего.
– Так что вы имели в виду, сказав, что Рейф меня не обидит? – в конце концов спросила Ханна.
– Господи, не прикидывайся дурочкой! Глупых Хартов на свете просто не существует, и мы оба знаем это. Само собой, я говорю о браке.
– О браке! – Голос Ханны стал пронзительным. – Мы с Рейфом?..
– Конечно. А ты что подумала?
– Вы в своем уме?
– Выслушай меня, Ханна. Я долго думал об этом и теперь знаю, что говорю.
– Знаете? Вы в этом уверены?
– Да, черт возьми!.. Прошу прощения. Впрочем, не так уверен, как насчет Дримскейпа… Отговаривать Рейфа – все равно что биться головой о стену. Но по-моему, его боязнь брака – просто нервы, и ничто иное.
– Нервы? – растерянно переспросила Ханна.
– Точно. Он убежден, что Мэдисоны не созданы для брака.
– Да, у вас в семье неудачные браки – обычное явление, – подтвердила Ханна. – А Рейф однажды уже обжегся.
– Просто допустил одну маленькую ошибку,
