людей погибло. Столб пара поднялся на высоту более 20 километров. Сам остров Кракатау представлял собой массу раскаленной лавы и камней. Вся животная и растительная жизнь на острове была уничтожена. Зелень вернулась на остров только через пять лет.
Но самым страшным были рожденные землетрясением волны — цунами, достигавшие там, где они встречали препятствие, до 35 метров высоты. Волны смыли с берегов пролива все, разрушив много городов и селений. Были уничтожены города Мерак, Телукбетунг, Черингин и др. По официальным данным, погибло свыше 36 тысяч человек.
Огромные количества пемзы, выброшенные при взрыве, лежали на поверхности моря слоем в несколько футов толщиной, создавая впечатление, что «дно океана поднялось над водой». Дождь пепла падал по всей Юго-Восточной Азии, на Суматре, к северу от Сингапура, на Яве. Более мелкие частицы пыли, поднятые в верхние слои атмосферы, окружали Землю и, выпадая в течение многих месяцев, явились причиной ярко-красных закатов, так называемых «кровавых зорь». Гром извержения был слышен в Перте в западной Австралии, на Новой Гвинее, на Цейлоне, на далеком острове Маврикия.
До извержения размеры острова Кракатау составляли 9 на 5,5 километра. Извержение полностью разрушило больше половины острова, его северную часть. Теперь северный берег острова перпендикулярно поднимается из моря.
Сейчас Кракатау спокоен. Но неделю спустя, когда мы ночью снова шли Зондским проливом на юг, маленький вулкан Анак Кракатау — сын Кракатау, находящийся поблизости от Кракатау-отца, извергался. Мы долго наблюдали с палубы корабля за взлетавшими вверх огненными столбами и освещенными отсветом пламени высокими колоннами черного дыма. Большинство из нас впервые в жизни любовались зрелищем извергавшегося вулкана.
Лоция сообщает, что островок Анак Кракатау, лежащий в 2 милях к северо-западу от острова Кракатау, появился в результате вулканической деятельности в 1928 году. До этого на месте островка была банка с глубиной над ней около 30 метров. В 1929 году островок исчез, а в 1930 году, после извержения вулкана, появился снова.
В 1940 году в результате поднятия дна высота его достигала 125 метров.
Вот и остров Кракатау остался позади. Слева открылись берега Суматры, высокие горы, скрывающиеся в облаках. Близкие берега Явы, по правому борту, тоже гористые. У подножия гор возделанные поля, на склонах темнеет лес.
Но и остров Суматра ушел влево, мы заворачиваем к востоку, в Яванское море, мелкое море к северу от Явы. Навстречу попадаются атоллы, то замкнутые, то разорванные, на всех высятся кокосовые пальмы. Атоллов все больше и больше, все море полно островами. Они и носят название «Тысяча островов». Жарко и влажно.
К концу дня вдали над тихим морем, в мареве предзакатного вечера, показываются строения, краны, серебристые нефтяные цистерны Танджунгприока — морского порта Джакарты.
Джакарта, переименованная во времена голландского владычества в Батавию, была когда-то приморским городом Но вследствие непрерывного отложения ила, приносимого реками, море отступило, и Джакарта оказалась далеко от моря. Возникла необходимость создать новый порт. Танд-жунгприок (что значит «Залив горшка») — крупный современный морской порт, связанный с Джакартой железной дорогой, каналом и широким шоссе.
Одновременно с нами подходят еще два парохода, под панамским флагом. Мы горим нетерпением поскорее зайти в порт, сойти на берег, увидеть Яву, Индонезию, получить наши письма. Но приходится набраться терпения. «Витязь» и эти суда отдают якорь, остаются на рейде ждать до утра прибытия лоцмана. За ночь прибавилось еще кораблей, ожидающих захода в порт.
Утром наконец началось движение; один за другим корабли снимаются с якоря и уходят в сторону порта. Вот и к нам подходит сперва катер с портовым врачом, затем и лоцманский катер. Одетый по всей форме лоцман индонезиец поднялся на борт, и мы тронулись вперед. Подошли два буксира — «Flores Laut» («Море Флорес») и «Djava Laul» («Яванское море»), взяли нас с носа и с кормы, повели. Буксиры, ловко ворочая судно, завели его кормой вперед в ковши и поставили к пирсу. В ковше много судов под флагами разных стран — голландское, французское из Джибути, норвежское, несколько судов под флагом крошечной республики Панамы и др.
На пристани много народа, мужчины, женщины, одетые в белое, портовые рабочие в широких соломенных шляпах, солдаты в пестрой защитной форме.
Мы вглядываемся в толпу на пристани, ждем представителей нашего посольства, а еще больше писем, которые они должны принести. Ведь Джакарта была первым, намеченным еще в Москве, портом захода.
Наконец вдали показались три человека, в которых мы сразу, без малейших колебаний узнали своих, советских. У одного в руках объемистый портфель — наши письма! Действительно, это оказались представители нашего посольства во главе с советником по культурным вопросам Дмитрием Андреевичем Годуновым, который дружески помогал нам во время всей нашей стоянки в Джакарте.
Роздали корреспонденцию, и счастливцы, получившие письма, разбежались по своим каютам прочитать в тиши вести из дома.
Положение в Индонезии, сбросившей 350-летний гнет колониального режима и вышедшей на путь самостоятельного развития, пока еще нелегкое. Экономическое и культурное строительство молодой Индонезийской Республики происходит в упорной борьбе с силами внешней и внутренней реакции, безуспешно пытающимися помешать прогрессивному развитию страны. Народ Индонезии героически борется за развитие производительных сил страны, укрепление национальной промышленности и хозяйства, за повышение культурного и материального уровня жизни.
Еще недавно в экономике Индонезии господствовал иностранный капитал. В настоящее время предприятия, принадлежавшие ранее голландцам — железные дороги, морские порты, электростанции, оловянные рудники, угольные шахты и т. д., — стали собственностью Индонезийского государства. В собственность государства перешел Яванский банк. Всемогущая недавно голландская морская транспортная компания КПМ,[13] которая контролировала все перевозки внутри страны, должна была большую часть акций передать индонезийскому государству. Организована государственная компания «Индонезийское национальное судоходство». Для увеличения тоннажа торговых судов правительство закупает значительное количество судов за границей.
В авиационном транспорте, столь важном для разбросанной по островам страны, до 1949 года все авиалинии находились в руках голландской компании КЛМ. Теперь голландские самолеты КЛМ в Индонезию не летают, а все внутренние авиаперевозки переданы вновь образованной национальной компании «Гаруда», которая с 1954 года стала полностью государственным предприятием. (Гаруда, мифическая птица, считается в Индонезии символом творческой энергии и созидания. Распростертые крылья Гаруды имеют каждое по 17 перьев, в хвосте у нее восемь перьев; на шее птицы 45 чешуек. Эти цифры напоминают о дне провозглашения независимости Индонезии—17 августа 1945 года.)
10—12 километров, отделяющие Танджунгприок от Джакарты, серьезно затрудняют наше ознакомление со столицей республики. Раз или два в день туда отправляется поезд, но вагоны переполнены, и забраться в них трудно. Иногда ходит маленький автобус, но его берут с бою. Такси малочисленны и очень дороги. Единственная возможность попасть в Джакарту, а также совершить поездки по стране — это воспользоваться автобусами нашего посольства. Посольство сделало все возможное, чтобы помочь нам осмотреть Джакарту, посетить интересующие нас учреждения и совершить экскурсии внутрь страны, в Богор, научный и культурный центр Явы, где находится знаменитый Богорский (бывший Бейтензоргский) ботанический сад тропической флоры.
Сегодня уже поздно, поездка в Джакарту намечена на завтра, и мы, получив пропуска, отправились погулять по припортовому поселку — Танджунгприоку. Это наше первое знакомство с Индонезией. Танджунгприок населен в основном портовыми рабочими.
Вышли за ворота порта. Порядки тут строгие, но портовые стражи с подчеркнутым дружелюбием пропустили нас, моряков с советского корабля, и мы небольшой группой отправились бродить по шоссе, по узким улочкам и каналам Танджунгприока. Везде много людей: мужчины, женщины, дети, одетые
