понимать, почему люди так стремятся к вершинам!
– Хочешь внести альпинизм в список любимых увлечений? – попытался пошутить Алекс.
– У меня нет увлечений, – помрачнел Макс. – Только Служба.
– Ладно, – Зим по многим причинам хотел быстрее покинуть это место, – собирай шмотки да и двинем. По моему расписанию мы планируем две ночёвки на снегу. И я не горю желанием увеличивать их количество.
– Невозможно с вами не согласиться, – поддержал его Спадолин с глумливой ухмылкой, – но, похоже, здесь до гребня уже рукой подать!
– Я немного знаю о высокогорье, но в одном уверен вполне – здесь не стоит говорить о чём-то «подать рукой», пока ты на это «что-то» не встал ногами.
Хорхой уже собрал свои пожитки и ушёл вперёд на сто метров. Зим проверил укладку рюкзака Спадолина, затем свою. Помог забросить рюкзак на спину Спадолину и одёрнул его грузовой пояс, после чего Макс двинулся вслед за шаманом по сверкающему куполу ледника. Зим вскинул рюкзак себе на плечи и поглядел вниз. Каменные ворота находились на том же месте, что и утром. Зим достал из нагрудного кармана свой неизменный Swarovski и навёл его на циклопическое сооружение. Площадка, на которую были установлены колонны, имела абсолютно круглую форму, а поверх неё смутно читался какой-то рисунок.
Зим нагнал своих спутников минут через десять. Его ботинки полностью погружались в снег, который уже начал затруднять движение.
– Может, уже снегоступы достать? – спросил Хорхой.
Зим задумался.
– Нет, ещё рановато, пожалуй. Макс никогда ими не пользовался, да и мне они не очень привычны. Первый день хода на снегоступах – это как первый секс. Хрен забудешь. Но главное – будешь чувствовать себя совершенно измочаленным. Это тебе не лыжи. Так что чем позже, тем лучше.
Он немного подумал.
– Что-то шмотники не легчают ни фига. То ли жрём мало, то ли ещё что… И палки эти с собой тянем – с боезапасом килограммов по пять. Поневоле начинаешь Максу завидовать. Когда-то я читал интервью с одним крутым наёмником. Интервьюер всё пытался навести его на высказывание о том, что АКМ – forever, а этот Мак-как-его-там всё никак не желал это говорить. Потом сказал что-то вроде того, что в любом случае предпочтёт М-16 – просто из-за того, что при патрулировании в джунглях каждый грамм чувствуется.
– Ну да. Я тоже это читал. После этого и предпочитаю западные образцы оружия. Когда вижу АКМ, то всегда вспоминаю, что у меня больше трёх классов образования.
Снег снова заскрипел под подошвами. Три крохотные фигурки медленно поднимались по начинающему загибаться вверх склону. Солнце остановилось в зените, небесный свод приобрёл характерную для высокогорья глубокую синеву. Весь мир состоял из трёх цветов: призрачно-белого, космически-синего и чёрного – цвета скал и поднимающихся в полном молчании людей.
В какой-то момент Зиму показалось, что небо вокруг него подёрнулось таким же мерцанием, какое он наблюдал в проёме каменных ворот. Но Алекс покачал головой, и иллюзия исчезла.
Склон становился всё круче, и Зим повёл свою маленькую группу галсами по двадцать-тридцать метров. Он опасался, что под самым перевалом случится снеговой козырёк, который может сильно осложнить подъём. Алекс мысленно разбил перевал на несколько участков по триста метров и старался приурочить остановки к этим местам.
Наконец полоса снега перестала расти. Снег под ногами оказался удутым, его поверхность покрывали жёсткие рёбра застругов. Лёгкий ветерок срывал с них снежную пыль, которая таяла на лице.
Вдруг гребень оборвался прямо под ногами путешественника, и перед Зимом раскинулась величественная панорама огромной горной страны.
Он стоял на самой седловине перевала Кичик-Таш.
– Чёрт побери, – сказал он сам себе. – Мы сделали это! Теперь предстоит самая тяжёлая часть работы…
Хребет Тогуз. Гребень
Прямо на гребне Зим распорядился надеть снегоступы.
– Крутовато здесь, парни. Если кто покатится вниз – цепляйтесь чем можете: ледорубами, посохом, руками, ногами. А ещё лучше – не падайте.
– Потрясающее ощущение, – снова покачал головой Спадолин. – Вот ведь, действительно, – Крыша Мира…
– До крыши здесь ещё далеко, – философски произнёс Зим. – Я только что определился по GPS – четыре тысячи триста метров. Впрочем, и это до фига. Сейчас доберёмся до какого-нибудь скального гребня и зачаюем. Надо отметить это дело. Никогда не поднимался на четыре тыщи.
– Я поднимался, – произнёс Хорхой. – Я был на Эльбрусе и в Тянь-Шане на пятитысячниках.
– Да, у тебя по сравнению с нами опыт – что надо. Я полагаю, сейчас всё пойдёт полегче.
Хорхой изучал путь в бинокль.
– А что об этом говорит древняя карта апачей? – неожиданно спросил он.
– Об этом гораздо лучше рассказывает описание маршрута, сделанное группой Гельмана. Вообще-то, ни о каких особых трудностях при движении по хребту у них не сказано.
– Верёвки они провешивали?
– В двух местах. Но это потому, что группа двигалась по установленному маршруту, от которого не отклонялась. Настоящие трудности им повстречались только при спуске – там попался поганенький ледопад, а ниже – засыпанная снегом морена.
– Ну, какой спуск ждёт нас, мы себе пока даже и представить не можем.
– А как ты вообще представляешь себе конец нашего перехода?
– Ну… Мы проходим по вершине горного отрога и занимаем позицию прямо над Скалой Эфталитов. Там считаем входы-выходы из пещерной системы, пробуем оценить количество засевших в пещерах повстанцев…
– Террористов, – ввернул Спадолин.
– …сообщаем обо всём этом Чену по спутниковому телефону и сваливаем.
– То есть ты не планируешь спускаться вниз? – изумился Макс.
– Я? – Зим искренне засмеялся. – В этом ты прав. Не планирую. Вообще, всё время, пока я буду там находиться, стану молить Бога, чтобы никто из этих…
– …террористов… – снова подсказал Спадолин.
– …даже глаз не поднял на скалы. Я сейчас вот о чём думаю: какой смысл «отрисовывать» горизонтали вдоль вершин?
– А у тебя есть другие предложения? – поинтересовался шаман.
– Не знаю. В невысоких горах на нашем Севере самые рациональные маршруты пролегают с вершины на вершину. Идти там проще ещё и потому, что в верхней трети склонов, как правило, крупнообломочные россыпи.
– Ну-у-у… – Хорхой указал пальцем на белую пирамидальную вершину в восьми километрах от них. – Если я что-то понимаю в горах, её высота – шесть тысяч восемьсот метров. То есть для того, чтобы пройти её траверзом, предстоит подняться на такую же высоту, какую мы преодолели за все предыдущие дни.
– Тьфу ты, сатана… Атак и не скажешь… Как же её обходить, проклятую – с севера или с юга? – сплюнул Макс.
– Судя по карте, южный склон более пологий. А долина, которая нам нужна, начинается со следующего перевала. Где заночуем-то? – спросил у шамана Алекс.
– Где придётся. Я бы по возможности сделал это не на узком гребне. Когда в горах безоблачно, двигаться можно очень долго. Вообще, горы – самые светлые места на земле, – произнёс Хорхой с каким-то особым чувством.
– Никогда не мечтал здесь жить? – искоса посмотрел Зим на Хорхоя.
– Мечтал, конечно. Но мне пока рано думать об этом. Жизнь в горах надо заслужить, – вздохнул Хорхой.
– Со жратвой здесь плохо, – произнёс Макс. – Если только баранов у киргизов тырить… Мы вон сколько прошли и ни единой живой души не встретили.
