Жизнь с препятствиями

И вздохнул: «Не хочу грешить,
Я б не смог. Ни за что на свете.
Очень хочется жить досмерти.
Просто до смерти хочется жить!»

* * *

Простое понимается с трудом,
Когда слова красивы и цветисты.
Как будто автор этим языком
Отпугивает собственные мысли.

И безответна каждая строка,
И с нею сладить не хватает мочи…
Как будто взял читатель языка,
А тот молчит и говорить не хочет.

* * *

Хоть эта истина бесспорна,
И с детских лет известно нам,
Что мыслям быть должно просторно,
А тесно быть должно словам, —

Но мыслям это неизвестно,
И потому-то с давних пор
Они родятся там, где тесно.
Хотя вокруг — такой простор!

* * *

Хотел я поехать в Одессу.
Пришел на одесский вокзал.
Кассир посмотрел с интересом
И мне деликатно сказал:

«Я вас бы отправил экспрессом
В Житомир, Москву, Ленинград.
Но все поезда до Одессы
У нас не идут, а стоят».

* * *

Наконец-то! Наконец произошло!
Время замерло, от счастья онемев:
Постоянство постояло и пошло,
Переменчивость дождалась перемен.

Но минута за минутою текла,
И мгновенья умирали на лету,
И так крепко переменчивость спала,
Что казалось — постоянство на посту.

Потомки предков

У одних потомков были предки, у которых обе руки были правые. Поэтому каждый предок работал за двоих потомков.

Много они наработали, постепенно в потомков перешли, а когда перешли, почувствовали некоторую усталость. И подумали: а нельзя ли так приспособиться, чтоб одной рукой работать, а другой отдыхать?

И тогда они устроили леворуцию. С тем, чтоб левой рукой отдыхать, а от правой получать по способностям и соответственно ей воздавать по заслугам.

Но хотелось больше получать по заслугам, поэтому некоторые продолжали работать так, словно у них обе руки правые. То есть по-старому, как работали предки.

Это было неправильно. Не может один человек столько получать по заслугам. Поэтому у них отбирали заслуженное и отдавали тем, кто не имеет никаких заслуг.

Это называлось: социальная справедливость.

И многие стали работать так, словно у них обе руки левые. Одни — чтоб показать свою леворуционность, другие — чтоб получать не по заслугам, а по социальной справедливости, поскольку по ней больше платят.

Врачи вместо язвы желудка ставили диагноз сердечной недостаточности. Больной умирал от язвы, а его хоронили от недостаточности. Он умирал от недостаточности, а его хоронили от непроходимости. Диагноз гонялся за болезнью по всем больным, но не мог ее догнать, и больных все время хоронили не от того, да как хоронили! Тоже так, будто у них обе руки левые.

Следователи хватали преступника обеими руками, но руки были левые, поэтому хватали не тех людей. Честные люди первыми попадали под следствие — не потому, что следствие предпочитало честных, а потому, что их легче было поймать. И, конечно, если ловить левыми руками, приходилось ловить легкое, а не трудное.

Надо сказать, что продукция, производимая левыми руками, была не такой уж качественной и не количественной тоже. На качественной продукции приходилось ставить специальный знак, чтоб ее можно было отличить от некачественной. А чтоб продукция выглядела более количественно, к ее количеству приписывали разные цифры, — правда, тоже грубо, некачественно, левыми руками.

Леворуционность была у всех на виду, но продукция все больше исчезала из виду. И когда уже не