– Почти все оставил нам, а мне он оставил еще и любовь к бейсболу.
– Думаю, ты получила самое лучшее, – согласился Мэтт и дотронулся до ее руки.
В это мгновение в палату, постучав, вошла Джорджи.
– Я позвонила Этель. Она пришлет тебе одежду, зубную щетку и прочее.
– Неплохо бы иметь футболку и халат.
– Мэтт, тебе придется поднимать руку для того, чтобы надеть футболку, – напомнила Сьюзен.
– Ты так сильно переживаешь за мою руку, да? – с иронией спросил Мэтт, вспомнив, как Сьюзен смотрела на его обнаженную грудь. Это польстило его мужскому самолюбию больше, чем все слова, которые она могла бы произнести. Мэтт с удовлетворением отметил, что щеки Сьюзен зарделись.
– Прекрати подтрунивать над Сьюзен! – строго проговорила Джорджи. – Она уже говорила, что ты неуважительно относишься к людям, которые о тебе заботятся.
– Джорджи, извини. Действительно, я иногда бываю грубоват. Зато вот наш Сэм… Я такое узнал!.. Между прочим, о тебе.
– Какими несносными могут быть некоторые мужчины! – нарочито ворчливо произнесла Джорджи. Наверное, она старалась скрыть смущение.
– Но некоторые мужчины, – продолжил Мэтт, – не могут забыть свою первую любовь…
Джорджи смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, ее глаза наполнились слезами.
– Джорджи, Сэм мне рассказывал о тебе! – вскричал Мэтт.
– Не говори глупостей. – Голос Джорджи дрогнул.
– Сэм несколько минут назад стоял посреди этой палаты и рассказывал мне… – Мэтт перевел дыхание. – Он рассказывал, что влюбился в тебя, когда тебе было еще шестнадцать лет. Он любит тебя и сейчас, это ясно. – Мэтт помолчал мгновение, а потом спросил, глядя тетке прямо в глаза: – И что же ты будешь теперь с этим делать?
Глава 10
Джорджи встала и, не сказав ни слова, тихо вышла из палаты.
– Думаю, ты болван. – Сьюзен вздохнула. – Если бы мне понадобилось раскрыть перед кем-то свою душу, то я бы постаралась, чтобы ты ничего об этом не знал. Удивляюсь, как такого бестолкового парня избрали мэром.
– Чем ты недовольна? – удивился Мэтт. – Я сказал ей правду. Я пытался помочь.
– Но почему ей надо, как ты сказал, что-то с этим делать?
– Если женщина любит кого-то, ей тоже нужно что-то делать, а не только тайком вздыхать и лить слезы в подушку.
– Как много ты знаешь о нас, женщинах! – усмехнулась Сьюзен.
– Да уж кое-что знаю, – обиженно сказал Мэтт.
– Мужчины всегда думают только о своей выгоде, – убежденно произнесла Сьюзен.
– Много же ты знаешь о мужчинах, – поддел ее Мэтт.
Он пошевелился и, двинув больную руку, застонал.
Сьюзен мгновенно вспомнила о своей роли. Она была его доктором.
– Расслабь руку, – велела она.
– Я пытаюсь, черт побери! И не могу расслабиться, пока ты трогаешь меня. Мне хочется только одного – уложить тебя в свою постель и не выпускать оттуда до Рождества!
Отойдя от кровати, Сьюзен закусила нижнюю губу.
– Я не понимала…
– Нет, понимала, – возразил Мэтт. – Ты понимала это еще тогда, когда стаскивала с меня рубашку. И нечего врать! Я видел это в твоих глазах. – Его голос чуть смягчился. – Я чувствовал это в твоих поцелуях.
– Твоих поцелуях, – уточнила Сьюзен.
– Ну хорошо. Наших поцелуях. – На его лице играла самодовольная улыбка.
– Я постараюсь, – твердо сказала Сьюзен.
– Что постараешься?
– Все прекратить. Нам больше не придется беспокоиться, потому что… потому что больше поцелуев не будет.
Она подошла к окну, чтобы раздвинуть занавески. Надо было что-то делать, лишь бы взять себя в руки.
– Нет, так дело не пойдет, – прошептал Мэтт. – То были лучшие поцелуи в моей жизни.
Сьюзен сунула руки в карманы джинсов, чтобы он не заметил, как они дрожат.
– Мэтт, – заговорила она, по-прежнему стоя к нему спиной. – Я надеюсь, что у нас с тобой не возникнет разногласий. Мы уже обсудили это… и, кажется, оба согласились, что об этом лучше забыть.
