джинсы и свободный блузон с длинными рукавами.
— Я пришла, потому что забыла кое о чем, — сдавленно пояснила Энн.
Грэнт лукаво усмехнулся.
— Дневников у меня больше нет!
— Знаю. Но полиция завела дело. Мне очень важно, чтобы ты как-то… отозвал заявление, что ли…
— Ах вот ты о чем! — махнул Джеймс рукой. — Я давно уже сделал это, еще до нашего первого свидания.
Энн широко раскрыла глаза.
— Как?
— Я сказал, что произошло недоразумение.
— И тебе поверили?
— Разумеется. Я стоял на том, что это внутреннее, домашнее, вернее даже личное, дело, в котором замешана моя любовница.
— Что?!
— Не понимаю, чему ты так удивляешься. Влюбленные иногда совершают странные поступки.
— Иными словами, в полицейских отчетах я выступаю в роли твоей любовницы? — возмущенно засопела Энн. — Хорошенькая история!
— Остынь, твое имя нигде не упоминается. Инспектор сообразил, что моя врожденная галантность не позволяет мне дискредитировать даму, и не стал настаивать на сообщении подробной информации о ней.
Энн открыла рот, закрыла, потом неуверенно произнесла:
— Ну… спасибо. Хотя насчет галантности, честно говоря, явный перебор… Грэнт молча смерил ее взглядом. — Ладно-ладно, согласна, — кивнула Энн, — это было очень любезно с твоей стороны, но…
— Не желаешь ли выпить чего-нибудь? — прервал ее Джеймс.
Энн беспомощно оглянулась, испытывая вину за то, что плохо подумала о Грэнте. Однако ее все же мучило недоумение по поводу их последней стычки.
Грэнт не стал дожидаться ответа. Он просто сходил к бару и вскоре вернулся с двумя бокалами виски с содовой. Энн взяла один, отпила глоток и сказала:
— Прости, если я…
— Послушай, — перебил ее Джеймс, — неужели ты всерьез полагаешь, что я настроен против тебя?
Энн растерянно повертела в руках бокал и вздохнула.
— Я не знаю, что думать. Особенно если вспомнить нашу последнюю встречу.
— Да уж, — мрачно склонил голову он. — Жаль, что ее нельзя стереть из памяти, словно песню с магнитной пленки. К несчастью, в последнее время на меня столько всего навалилось…
— Ты имеешь в виду болезнь отца?
— И это, и кое-что еще. Перед моим отъездом отец сказал, что, до того как умрет, он желал бы видеть меня женатым и остепенившимся человеком.
Энн опешила.
— Вот именно, — кивнул Джеймс, заметив ее изумление. Потом сменил тему разговора. — Ты ужинала? Нет? Я тоже. Как насчет яичницы?
— Ты сам приготовишь ее? А как же твоя работа?
— Ничего, подождет.
— Лучше сделаем по-другому. Ты запиши свои мысли, пока они не разбежались окончательно, а я займусь стряпней. Идет?
Грэнт взял ее за подбородок и легонько поцеловал.
— Ты прелесть!
На кухне Энн долго стояла с пылающими щеками, безвольно опустив руки. Она все никак не могла уловить момент, когда вновь поддалась чарам неотразимого Джеймса Грэнта.
— Я записываю тезисы для выступления на литературном симпозиуме, — рассказывал Грэнт, когда, съев в кабинете яичницу прямо с подносов, они принялись за кофе. — Стараюсь соединить прошлое и настоящее. Начиная с Шекспира и заканчивая современными англоязычными авторами.
— Года два назад я прочла книгу про Шекспира, — сообщила Энн. — Там очень интересно рассказывалось о его жене.
— О жене Шекспира? — удивился Джеймс.
— Ну да. После смерти мужа она приняла монашеский постриг.
— Ты ничего не путаешь?
— Нет. А что?
— Дело в том, что точно неизвестно, жил ли вообще такой человек. Некоторые источники свидетельствуют, что под псевдонимом «Вильям Шекспир» скрывалась особа королевской крови. А уж о факте женитьбы лично я абсолютно ничего не могу сказать.
Энн на минутку задумалась.
— Не потому ли, что тебе вообще неприятна тема брака? Из-за этого информация о жене Шекспира могла показаться тебе несущественной. Ведь ты сам только что дал мне понять, что был сильно расстроен, когда отец заговорил о твоей женитьбе. Кстати, Тим Корн тоже говорил, что… — Она остановилась, внезапно сообразив, что сболтнула лишнее.
— Интересно, интересно! Что же такого сказал старина Тим? — быстро спросил Грэнт.
Энн опустила глаза.
— Ничего особенного… Просто разговор зашел о Коре…
— И?
— Нет, не скажу.
— Тогда я прямо сейчас позвоню Тиму и сам все выясню! — пригрозил Джеймс, направляясь к телефону.
Энн бросилась наперерез.
— Ты не посмеешь!
— Неужели ты и впрямь надеешься остановить меня? — усмехнулся Грэнт, хватая ее в охапку. — Заметь, в данный момент я не болен и нахожусь в отличной физической форме, не то что во время нашей первой встречи!
— Это угроза? — спросила Энн, глядя на него снизу вверх.
— В некотором роде. — Джеймс ловко подхватил ее на руки и отнес на кожаный диван.
Энн затрепыхалась в его крепких объятиях, но очень скоро поняла всю тщетность попыток освободиться. Короткая борьба кончилась тем, что Джеймс усадил ее к себе на колени.
— Если не ошибаюсь, ты сейчас снова прибегнешь к шантажу?
— Каким образом?
— Например, потребуешь поцелуй взамен на аннулирование звонка к Тиму.
Джеймс ухмыльнулся.
— Какая чудесная идея!
— Выходит, я угадала?
— Детка, если тебе настолько неприятны мои поцелуи, расскажи, о чем болтал Тим, и дело с концом!
— Но я не могу… — пролепетала Энн.
В следующее мгновение опасный блеск в синих глазах ясно дал ей понять, что расплаты за неосторожно оброненное слово не миновать. Вздохнув, она зажмурилась и замерла в ожидании.
Однако Грэнт сразу не стал ее целовать. Сначала он повертел пуговку на блузоне Энн, потом расстегнул, просунул под ткань руку и сжал обнаженное плечо.
По спине Энн пробежала дрожь, но усилием воли ей удалось подавить ее. Это было безумие — столь легко попасться Джеймсу на удочку!
