Шон стоял на лестничной площадке, уперев руки в бока, и смотрел на нас сверху вниз. Его силуэт высвечивался на фоне окна. Я подумала, что страсть к эпатажу, видимо, передается с генами.
Даже при плохом освещении видно было, что годы не пощадили Шона Салливана. Плоский живот исчез, а точнее, спрятался под необъятным пузом. Видимо, Шон до сих пор считал себя неотразимым – носил обтягивающие джинсы, которые лишь подчеркивали то, что нужно скрывать, а на рубашке виднелся логотип футбольной команды. Мы были с ним почти одного возраста, но выглядел он на все пятьдесят, да и то только при хорошем освещении. Видно, есть в мире справедливость.
Шон ухмыльнулся и поднял руку в приветствии – жалкая пародия на былое величие.
– Привет. Давненько не виделись.
– Интересно почему? – Тон Ника был сухим.
Шон колебался лишь секунду, затем улыбнулся еще шире.
– Да ладно, будет тебе! – сказал он как ни в чем не бывало и протянул руку.
Ник ответил на рукопожатие, хотя и неохотно. Шон обнял брата.
Ник никогда не любил телячьих нежностей. С годами это только усилилось. Он ничего не сказал, но по его лицу видно было, что он не в восторге от происходящего.
Шон отошел на шаг и посмотрел на брата:
– Если пришел за деньгами, так у меня нет.
– Я пришел не поэтому.
Шон ткнул Ника локтем. От этой фамильярности настроение Ника не улучшилось. Он явно не простил брата за прошлое.
– Эй, если сам хочешь подбросить деньжат, так я не откажусь.
Ник покачал головой.
Шон перекинулся на меня в надежде на более легкую добычу. К моему удивлению, оглядев меня с ног до головы, он снова заговорил с Ником:
– Отличная штучка.
Я ощетинилась, а Нику в позвоночник точно лом вставили.
– Ты, может быть, помнишь Филиппу Коксуэлл?
– Ничего себе! Так ты Филиппа Коксуэлл? – Шон присвистнул. – Мать честная, ты сильно изменилась! – Он подмигнул. – Захочешь покувыркаться, детка, только позвони.
Ник снова положил руку на мою талию, но я сама умею за себя постоять. Кроме того, я просто не могла держать рот на замке.
– А ты считаешь, что у тебя получится?
Шон покраснел и бросил на Ника воинственный взгляд.
– Так, чего тебе надо? Ты, конечно, порадовал меня визитом, но дальше-то что?
– Надо поговорить. И желательно не в коридоре. – Шон задумался, но все же попятился в квартиру и махнул рукой, чтоб мы проходили.
– Пиво будете? Джози! Сгоняй-ка до магазина на углу, купи нам шесть банок: гости пришли.
Из ванной вышла маленькая темноволосая женщина, изящная и красивая. Она ошалело посмотрела на Шона:
– Мне же на работу идти.
На ней были белая блузка и темные брюки, какие обычно носят официантки. Крепкие черные ботинки подтверждали мои догадки. Учитывая ее внешность, можно было предположить, что она получает неплохие чаевые.
– Вот и поторопись, чтобы не опаздывать. – Сам за пивом Шон, видимо, сходить не мог. Он проводил нас в гостиную.
Кто эта женщина? Она что, слуга ему? Я переживала за нее. Но Джози, не долго думая, ответила:
– У меня нет денег. – Судя по всему, она даже не обиделась на Шона.
Тот выругался под нос, достал потертый бумажник, вытащил десять долларов и швырнул Джози под ноги. Она подобрала деньги, словно послушная собачонка, и побежала за пивом.
Мне стало тошно от увиденного.
Шон жестом предложил сесть на диван, застланный пледом.
– Чувствуйте себя как дома.
Кресло напротив дивана, очевидно, было его троном, и сидеть в нем мог только он. Шон сел в него и откинулся на спинку, а я в это время оглядывалась по сторонам.
Квартирка была чистенькой, хотя и довольно убогой. На кухне стояли стопкой опустошенные контейнеры из-под еды. Судя по названиям, Шон не был гурманом и к тому же выпивал.
Ник молчал, и улыбка Шона медленно сползла с лица.
– Ты небось первым делом к Люсии заглянул?
– Я не разговаривал с Люсией пятнадцать лет. – Удивительно было видеть теперь, как мало общего у
