Когда все сели за стол, Ирина, пододвигая стул, сказала с улыбкой:
— Я немного удивилась, когда увидела Кирюшу с девушкой. Он, Катя, из всех женщин, близко, только меня одну допускает…
— Ну ладно, мам…
— Разрежь торт! — прибавила Ирина.
«… Не замыкайся в себя, открытой будь, как есть», — вспомнила вдруг, слова бабушки Катя, и улыбнулась свободно. Попробовав чай, Кирилл спросил у матери:
— Мам, ты у Крупиных была ведь, у них щенки остались?
— А что?
— Мы с Катей хотим щенка взять, только вот не решили ещё, куда поселить…
— Есть щенки…, но вы хоть чаю попейте! — засмеялась мама.
Кирилл повернул голову удивлённо, он давно не слышал, что бы мама смеялась так. Он не помнит, слышал ли он вообще…. Катя только переводила глаза с Кирилла на Ирину. Кажется у неё совсем спало волнение, и она почувствовала себя уютнее. Меж разговорами, она нет, нет, да и вспоминала, о монахе, который подарил икону…
Кирилл оживлённо рассказывал, как они сегодня устанавливали вешки на косогоре. О том, что он приобрёл этот участок земли, он рассказал матери сразу же. Потом, звонил Сергей Борисович, узнавал, как продвигаются дела. Ирина с интересом слушала сына, бросая, быстрые взгляды на Катю. Уловив момент, она посмотрела на Катю внимательно и негромко сказала:
— Его зовут отец Иннокентий, он прозорливый…, я тебе, Катя, потом расскажу…
Катя широко распахнула глаза и, забывшись совсем, выговорила нечаянно…
— Я слишком громко думаю?
Ирина откинулась на спинку стула и заливисто засмеялась. Кирилл, ничего не разобрав, недоумевал радостно:
— Не пойму, о чём вы?..
— Так, — вставая со стула, сказала Ирина неожиданно, продолжая смеяться, — идёмте со мной!
Кирилл, пожав плечами, встал со стула и подал Кате руку. Мама подошла к дверям комнаты Кирилла и развернулась лицом:
— Ты сюда ещё не заглядывал?
Кирилл растерянно посмотрел на Катю.
— Нет ещё…
— Ну так загляни!
Он вошёл в дверь. Катя с любопытством смотрела на Ирину. Та, приложила палец к губам.
— Ой, Кать, — громко донеслось из комнаты, — иди сюда, смотри!
Катя нерешительно, как-то, шагнула в проём двери…
— Ой, какой хорошенький, пушистенький какой, да Кирюш? Какая прелесть!
Последним в комнату вошёл кот. Но вдруг, встал, как вкопанный, постоял секунду. И, подняв хвост, быстро выбежал прочь…
В углу, на старой кофте, сидел бело-рыжий щенок и, выпучив от шума глаза, заскулил испуганно… Катя взяла щенка в руки и, поглаживая, посадила на колени. Щенок жалобно закряхтел, широко расставляя передние лапы.
Катя ласково причитала, собирая все превосходные эпитеты, и гладила щенка по голове. Он только прикладывал маленькие уши, пытаясь сползти на пол.
Прислонившись к двери, с довольной улыбкой стояла Ирина. Кирилл, наконец, поднялся, и поцеловал мать в щёку.
— Спасибо, мама…
— Смотри, Катюша, что бы он тебе юбку не намочил! — улыбалась Ирина.
— Тётя Ира, а кто это?
— Это мальчик.
— Надо имя придумать…, - наклонился Кирилл к Кате.
— Ну, это уж вы сами… — А у нас ещё торт остался! Катя! — позвала Ирина.
Все снова сели за стол, весьма довольные.
— Сегодня пусть здесь переночует, а там, вы сами решите. Всем чаю?
Кирилл взглянул на Катю.
— Да…, не откажусь, — начала Катя, — с таким тортом! — и, засмеялась непринуждённо. Кирилл довольно смотрел на Катю.
— А ты? — повернулась Ирина к сыну.
— Я?.. Ну, с таким тортом…
— Ясно! — Ирина быстрым шагом с Улыбкой направилась в кухню.
— Катя!.. — неопределённым голосом сказал Кирилл.
Катя напряглась как-то сразу, посмотрев на него.
— А у меня для тебя — подарок есть…
— … Подарок? …Какой? — взволнованно тихо спросила она.
— Сейчас… — Кирилл встал быстро, едва не уронив стул.
Пошёл к себе в комнату быстрыми шагами. Прикрыл дверь. Катя с минуту сидела одна в напряжённом недоумении. Он вышел с большим пакетом в руках, подошёл к Кате, затем подошёл к старому комоду и обернулся на неё.
— Даже не знаю…, - смущённо обронил он, медленно вынимая из пакета раму. Затем, поставив на комод, отошёл в сторону молча.
Катя, впившись взглядом, только пошевелила губами, не произнеся ни звука. Хотела было встать, но руки так и застыли, уцепившись в сиденье стула.
На старом комоде, в тёмно зелёном, резном багете — стоял портрет изумительной красоты…
Это была она. С полотна струился поток солнечного света. И в этом свете, в пол оборота, слегка повернув голову, — улыбалась Катя.
Как будто Кирилл позвал её, и она, бегающая по солнечной лесной поляне, приостановилась на миг. Выпрямилась, и повернув к нему голову, спросила быстро: — А?
Открытые широко глаза, с выражением вопроса, и лёгкая ласковая улыбка застыли на полотне… Перед лицом, букетик голубых цветов на длинных стеблях, наклонившихся вперёд в согнутой руке. Распушённые пряди волос, разлетевшись по сторонам, легко передавали ощущение ветерка. Это быстрое, весёлое «А?», — как будто висело сейчас в комнате и лесной аромат, Будто уже проникал внутрь, всё яснее ощущаясь с каждым вдохом. Наполовину освещённое солнцем, Катино лицо, казалось живым и даже менялось чуть, если присмотреться внимательно.… Кажется, она сейчас мигнёт ресницами, и, мягкие влажные губы произнесут: «Что Кирюш?»
Сидя на стуле, и сжимая сиденье побелевшими пальцами, Катя, кажется, забыла дышать.
Как! Создать такое девятнадцатилетнему парню? Сколько ночей провёл он оживляя в воображении это изображение, втягивая ноздрями запах её волос и ощущая внутри это «А? Что Кирюш?» И зажав в горячих пальцах кисть, пробуждал к жизни этот небольшой льняной квадрат.
Кирилл стоял поодаль с мраморным лицом и горящими глазами… Глубокую тишину нарушили шаги сзади, всё реже, реже… О стол звякнули чашки.
Катя очнулась от прикосновения ладоней на своих плечах. За спиной стояла Ирина и поверх Катиной головы живыми глазами устремилась на полотно.
Катя медленно опрокинула на Кирилла свой взгляд. Её глаза были влажные и сияющие…
— Нравится? — точно так же, как в первый день, спросил он, когда она рассматривала лилии на пруду. Катя только открыла губы, чтобы сказать что-то, но лишь качнула головой…
— Ты мне не показывал!.. — с игривым упрёком спросила Ирина, наклонив голову к сыну.
— Мама, краска только вчера высохла…
Катя, наконец, поднялась со стула, подошла к нему близко, и, хриплым шёпотом:
— Спасибо, Кирюша… — поцеловала его в щёку. Повернулась, потом, кашлянула, и обращаясь к Ирине:
