— Бери его, — очень тихо заговорил Кирилл, показывая глазами на портрет, — теперь он твой!
— Я боюсь! — шепнула Катя.
— Хм… — ухмыльнулся он. Отпустил Катю и медленно подошёл к полотну. Чуть постоял, потом взял осторожно и протянул Кате:
— Держи…
Катя осторожно и робко, как берут на руки младенца первый раз в жизни, взялась пальцами за раму.
— Не бойся, он лёгкий — шепнул Кирилл с улыбкой.
— Да не того я боюсь…, Кирюш…, дай пакетик… — не отрывая глаз от своего изображения, шепнула Катя.
Когда они подошли к двери, из комнаты вышла мама. Она была в халате.
— Мне ложиться пора…, рано завтра вставать, — она подошла к Кате, взяла её за руку.
— Рада была Катенька, тебя увидеть, теперь не забывай меня, заходи почаще!
— Ну что Вы, тётя Ира, теперь буду заходить! Спасибо Вам, за чай…, и за всё!..
— Ну, хорошо! — засмеялась негромко Ирина. Спокойной ночи! — и, повернувшись тихо, пошла к себе в комнату.
Кирилл с Катей вышли из дома. Только краешек луны, да россыпь звёзд чуть освещали землю.
— Я не вижу ничего, Кирюш! — усмехнулась в темноте Катя, — давай постоим чуть-чуть, пусть глаза привыкнут…
— Прохладно… Тебе не холодно? — тихо спросил Кирилл.
— Нет! — шёпотом произнесла она.
— Ты чего шепчешь?
— Боюсь ночь разбудить! — шепнула со смехом Катя.
Она почувствовала его незримую улыбку.
— А твоя мама, хорошая очень! … Я её не так себе немножко представляла…
— Она и была не такой, немного…. Такой я её сам ещё не видел… — с тихим восторгом, негромко произнёс он. Не верится даже…
Катя вздохнула быстро.
— Мне так хорошо сегодня! Просто здорово!
Осторожно ступая, они медленно побрели к бабушкиному дому.
— А ты маме явно понравилась!
Катя только улыбнулась в ответ.
— Скажи, — посмотрела на него Катя, — как же ты портрет написал, ведь я тебе не позировала…, обычно художникам позируют?
— Обычно, — усмехнулся он, — художники не гуляют с заказчиками по лесам, и на закате не целуются….
Катя засмеялась негромко.
— У бабушки света нет, — подходя к дому увидела Катя, — посидим немного?
Она поставила картину рядом с дверью и быстро спустилась с крыльца.
— Скамейка сырая…, не садись!
— А как щенка назовём, — спросила Катя весело, садясь к нему на колени…
— Я ещё не думал, а ты как хочешь?
— Сейчас…, подумать надо! — прижалась к нему Катя.
— Может, … Пушок? — после некоторого раздумья предложила она.
— Легковато как-то…, это же овчарка, а не хомячок… — иронично усмехнулся Кирилл.
— Ах, ты, злопамятный, да? — засунула она руку под рубашку, ища, где бы ущипнуть…
— Кать, у меня там осы нет…
— Что? Ах, так! — завелась Катя, — сейчас я тебе туда, … крапивы напихаю!..
Кирилл сдержанно захохотал, обхватив двумя руками, начавшую барахтаться Катю.
— Свалишься, смотри…
— Что, и не поднимешь? — капризно разошлась она.
— … Просто не отпущу, — обхватил её Кирилл под колени.
— А ты сегодня очень смелый… — смирила пыл Катя и притихла сразу.
— Отпустить?.. — спросил он совсем тихо.
— Если хочешь…
— Ни-ко-гда! — проговорил Кирилл, и сильно прижал её к себе. Катя молчала. Ночная тишина тонким звоном отзывалась в ушах.
— Тихо как… — задумчиво сказал он, — ни звука, ни огонька. Только звёзды… — откинулся Кирилл на спинку скамьи.
— А ты теплый такой… — водила Катя ладонью по его груди. Кирилл положил сверху свою руку.
— Кать, а ты мне пуговицу оторвала, нет…, кажется, две, — хохотнул он едва слышно.
— Придётся пришить… — едва слышно промурлыкала она.
— Если найдёшь теперь, — усмехнулся Кирилл громко.
— Одна у меня в руке… — прошептала она.
Кирилл улыбнулся. Сегодня был хороший день. Лёгкий. Всё получалось. Сегодня он увидел совсем другую маму. И Катю тоже, немножко другую. И они были вместе. И радость была общей.
Он так долго ждал этого. Не просто ждал, а шёл навстречу судьбе, не оглядываясь. Что-то началось новое, неожиданное и счастливое!.. Мог ли он мечтать, хотя бы месяц назад о таком!
Но время, не останавливаясь, подступило вплотную, охватило, как поток, и понесло дальше…
— Тебе не тяжело? — подала голос Катя.
— Да я тебя совсем не чувствую! — отозвался Кирилл весело.
— Ах, даже так!
— И всё-таки придётся слезть, — вздохнула она, — ноги затекли…
Кирилл осторожно поставил Катю на землю.
— Ой, держи меня! — пропищала Катя, — колет… в подошвах. — Вот, всё теперь…, пойдём на кухню, хоть одну пришью… — хихикнула она.
— Да, две — это слишком… — пошутил Кирилл без улыбки.
Они на ощупь пробрались на кухню.
— Катя… — тихо позвала бабушка.
Катя на носочках повернула в другую комнату. Вернулась через минуту, улыбаясь.
— Бабушка у меня очень проницательная! Велела тебя покормить… — прошептала Катя, — Пока снимай рубашку, — и исчезла в комнате…
«Как быстро всё происходит. И как будто я знаю её с детства», — подумал он.
Она вернулась с иголкой и нитками. Прикрыла дверь.
— Ну что ты сидишь? — прошла к плите и сняла крышку со сковородки:
— Картошка, с …колбасой… А? — повернулась вопросительно.
— Не плохо — кивнул Кирилл.
Катя зажгла газ.
— Давай рубашку!
— У меня пара свободных дней, протянул Кирилл руку с рубашкой, — мне кажется, пора фундаментом заняться.
— А где? В каком месте? — быстро спросила Катя.
Кирилл задумался немного, разглядывая свисающие пряди волос с её наклонившейся головы.
— Знаешь, Кать, ведь дом там стоял где-то, значит и фундамент есть…. Фундамент не могли срыть…. Просто его надо найти.
— Ты хочешь на том же месте… — взглянула Катя так, будто проникла сквозь время.
— А ты?
— Да. Давай там же.
