Я перетащила Алекс на свою половину через поле битвы, которое прежде было нашей гостиной, и бросила ее в спальне на наш футон.
— Ну, так в чем дело, старушка?
Алекс лежала с распростертыми руками на нашем постельном белье с мотивами «Стар Трек». И выглядело это так, будто она была представительницей всех женщин, пригвожденной к «Энтерпрайз»[116]. Из популярного телевизионного сериала «Звездный путь».
— Он требует денег, — прогнусавила она сквозь слезы, поток которых мог бы составить конкуренцию Ниагарскому водопаду.
Я едва смогла разобрать.
— Что, что?
— Пять тысяч евро.
Ее груди сотрясались, а из глаз лились настоящие водопады — удивительно, на какое обширное производство жидкости способно такое изящное тело.
— А теперь медленно и по порядку. — Я подсела к Алекс и похлопала ее по плечу.
— Он прислал мне письмо по электронной почте. Из публичной библиотеки. Что ему нужны деньги, а то он выложит все в Интернет: и фотографии, и дневниковые записи. С именем и адресом.
— Вот свинья!
— Я заплачу.
— Ты не будешь платить!
— Я заплачу, чтобы он наконец оставил меня в покое.
— Он не оставит тебя в покое. Сначала пять тысяч евро, потом десять тысяч — и это никогда не кончится! — Я вышла из себя. Она что, не смотрела по телеку ни одного детектива?
— Он обещал мне отдать оригиналы при передаче денег. — Алекс уже только хлюпала. Очевидно, здорово помогает, когда приходится кому-то возражать.
— И где должна состояться эта передача?
— Он скажет. Он позвонит. — Она вытерла размазанный макияж уголком моей подушки.
— А чего же ты не сидишь дома у телефона?
— Мне не хотелось оставаться одной, и я дала ему твой номер.
— Дала что?
И в этот момент зазвонил мой мобильный.
Вода теплом омывала мое чувственное тело. Я была в карамельно-ярком бикини, по последнему писку моды. Он оставлял большую часть моей бархатной кожи открытой для бурлящих пузырьков. А кроме того, я прихватила желтую резиновую утку, которая покоилась на жировых складках моего живота.
Я лежала в «вирпуле»[117] «Лейце-Бада», зажав прозрачный целлофановый пакет с пятью тысячами евро в руке, и ждала шантажиста. В отдалении от меня сидела на корточках Алекс в темно-синем купальнике, который бы даже моей бабушке Нёлле показался старомодным: закрытый, с жестким корсажем и воланом по бедрам для оптимизации фигуры.
Немедленно отправляйтесь в «Лейце-Бад».
В купальнике. Чтобы была полная уверенность, что у вас нет жучков. Ждите в «вирпуле».
Деньги в мелких купюрах положите в прозрачный пакет.
И никакой полиции!
Шантажист давал свои указания по телефону искаженным металлическим голосом. Я колебалась. В последнее время мне так часто приходилось промокать до нитки, что я опасалась не столько за то, что отращу перепонки, сколько за то, что испорчу свою младенчески гладкую кожу. Но Алекс насела на меня.
— Дай мне поиграть с твоей уткой! — спугнул меня малец, тыкая пальцем в мой целлюлит на ляжке.
— Нет!
Карлик надулся.
— Интересно, он уже здесь и наблюдает за нами? — бросила я вопрос в пространство по направлению к Алекс.
Если бы я ей не помешала, она бы подняла пакет с деньгами, как флаг, над головой. Мои увещевания, что это сделает нас подозрительными, не возымели успеха, так что в конце концов пришлось применить грубую силу.
Я огляделась.
Из «вирпула», в котором могли бы поместиться человек десять, но кроме нас барахталось только это маленькое недоразумение с сопровождающей персоной женского пола, открывался прекрасный вид на термы внутреннего бассейна, в котором плескалась горстка сеньоров. Единственный, кого из них можно было бы принять в расчет, был спасатель, натуральный клон Тома Круза, который наворачивал круги по краю термальных вод.
Во внешнем бассейне, который просматривался через оконные стекла, над водой торчало несколько безлицых голов. А наверху, на галереях, где были палатки с закусями, дебоширила орава школьников.
— Спорим, что он уже здесь и вычисляет нас, — размышляла я вслух.
— Когда уже все это кончится! — ныла Алекс.
— Дай утку! — канючил недоросток и с размаху вмазал мне своим кулачком в… Хорошо, что у меня приличная жировая прослойка! — Ты же все равно с ней не играешь!
— Нет! — отрезала я.
Если бы карлик мог, он содрал бы утку у меня с живота, но его ручонки были слишком коротки. Мой живот возвышался перед ним, как восьмитысячник с ледяной вершиной.
Сопровождающая его персона женского пола равнодушно посмотрела на меня. Спорю, она была до смерти рада, что внимание маленького живодера переключилось на кого-то другого!
— Да отдай ты ему эту утку! — психанула Алекс.
— И не подумаю!
«Моя утка — это моя утка!»
— Скорее всего, он сам и не придет за деньгами, а пришлет посредника. А то мы можем его узнать, — размышляла я дальше.
И тут со стороны раздевалки показался дедуля в стрингах и начал озираться.
Алекс отплыла подальше.
— Дай утку! — требовал карлик.
— Заберите уже вашего ребенка! — не слишком ласково призвала я к порядку сопровождающую персону.
— Кевин, оставь даму в покое, — без особого энтузиазма промямлило лицо.
Дедуля в стрингах устремился прямиком к нам.
— Бог мой, наверное, он и есть!
Алекс бросила на старика беглый взгляд.
— С этой перечницей я никогда не встречалась! — возмутилась она.
— Это посредник. Напряги мозги! — съязвила я.
Старикан остановился перед нами.
— Если он не прячет в своем мешочке заячью лапку, то я Кунигунда, — шепнула я в сторону Алекс.
— У дам найдется для меня местечко? — радостно осведомился дедуля.
— Кевин, отплыви в сторонку и пусти этого господина!
— Я хочу утку-у-у!
Дедуля спустился в «вирпул». Вода поднялась.
— Да отдай же шалопаю свое резиновое животное, Кунигунда! — осклабилась Алекс.
Теперь мы сидели впятером в этом пузыристом таэу.
Орава школьников отвалила из кафе, и в «Аейце» стало тихо. Только плеск воды и крики чаек неподалеку в Неккаре.
