– Нет, правда, – передразнил Дэви. – Пойми, если кто-то разгадал этот маскарад, ей больше не удастся проделывать эту штуку.
Тильда вздохнула.
– Понимаешь, ей надо было дурачить только тебя и Саймона, – пояснила она, сузив глаза до обычных размеров. Она старалась держать Луизу подальше от тебя, а Ив – от Саймона, и никто из вас ничего не заподозрил.
– Вряд ли Саймону это понравится.
– Неужели ты скажешь ему! – потрясенно ахнула Тильда. – И вообще, это не твое дело!
– Но кто-то же должен ему сказать, – рассердился Дэви.
– Зачем? – Ответа у Дэви не было. – Послушай, как только Саймон узнает, для них все будет кончено. Реальна – Ив. Не Луиза. Они не могут существовать в одном мире. Плюс это глупое правило Саймона насчет матерей. Интересно, как, по его мнению, женщины становятся матерями?
Дэви тяжело осел на кровать:
– Ладно, я не привык быть голосом разума в этой комнате, так что уж прости меня, но тебе никогда не приходило в голову, что Ив не мешало бы полечиться?
– Нет. Ив прекрасно сознает, кто она. Одинокая мать, помогающая сохранить крышу над головой семьи, вынужденная мириться с тем, что великая любовь ее жизни живет с другим мужчиной. Ив не может делать те вещи, которые по плечу Луизе, потому что Ив приходится быть практичной. Но четыре ночи в неделю Луиза посвящает «Дабл тейк», и в эти ночи Ив свободна, – запальчиво изложила Тильда. Нахмурившись, она добавила: – А значит, Луизы не должно здесь быть, потому что сегодня воскресенье. Это всех нас с ума сводит. Она нарушает собственные правила.
– Это нездорово. Мало сказать, это просто безумие. Может, вы все нуждаетесь в групповой терапии? По семейным тарифам.
– Ты зря так волнуешься. Послушай, ты когда-нибудь был на Марди-Гра? [14]
– Ну, – осторожно ответил Дэви.
– Так вот, у Ив свой Марди-Гра. Постоянный. С четверга по воскресенье. Просто она носит маску лучше других.
– И никогда не путается?
– Нет. Люди думают, что маски их меняют. Но на деле выходит, что они становятся сами собой. Без маски они – Ив. Поступают правильно, жертвуют собой во имя других. С масками – Луизы, естественные, без всякого притворства, И могут делать все. Полнейшее преображение.
Она слегка улыбнулась. Уголки губ лукаво приподнялись. Дэви задохнулся. В этот момент он хотел ее больше, чем считал возможным.
– Скажи, что и в тебе есть Луиза, – попросил он, – потому что мне ужасно хочется купить ей выпивку.
– Очень смешно, – фыркнула Тильда, отводя взгляд. – Я так не поступаю.
– Это меня и пугает. А Надин знает?
– Разумеется. Все знают. Кроме тебя и Саймона.
– И Надин не возражает?
– Зачем? – удивилась Тильда. – Луиза не наркоманка, не алкоголичка, не издевается над детьми. У нее просто другой стиль одежды.
– И она спит с Саймоном.
Тильда пожала плечами:
– Ну… как говорит Гвенни, если не можешь быть хорошим примером, остается стать ужасным предостережением.
– А, это мне знакомо. Майкл Демпси и его школа воспитания. Я все же скажу Саймону.
– Думаешь, он тебя поблагодарит? – вспылила Тильда.
– Я не…
– Воображаешь, что он скажет: «Спасибо, приятель, за то, что испортил лучший секс в моей жизни»?
– Это не…
– Да пойми же, ты хочешь сказать ему, потому что считаешь это правильным. Но он-то вовсе не жаждет это услышать!
– Значит, в твоих глазах я эгоистичный ублюдок, потому что хочу поступить правильно? – нахмурился Дэви.
– Ну да, – кивнула Тильда.
– А я уверен, что это не так! – Дэви вскочил. – И позволь объяснить почему.
– Только не сейчас. А пока держи рот на замке, – отрезала Тильда. – Вы, честные люди, способны сделать жизнь простых смертных невыносимой.
В понедельник утром Гвен, смирившись наконец с тем, что галерею отремонтируют независимо от того, хочет она этого или нет, подвинула стремянку к стене и взобралась на самый верх, исполненная решимости парой ударов водворить на место чертову балку. К несчастью, потолки были высотой в добрую милю. Тони
