— И чем я могу помочь вашей фирме?
— Мне поручено предложить вам некий контракт, не в полном смысле этого слова, разумеется. Но нам было бы интересно первыми получать кое-какую информацию, касающуюся научных разработок Алексея Андреевича.
— С чего вы взяли, что я собираюсь копать научные разработки? Я журналист.
— Вы — дочь своего отца.
— Этот вопрос открыт. Помните, я сказала «допустим».
— Пусть будет «допустим», Анна Алексеевна, — теперь седой «джентльмен» расплылся в настоящей улыбке. — Итак, каков ваш ответ?
— А если я не оправдаю ваших надежд? — осторожно спросила Анна.
— Скромность красит женщину! Но в вашем случае скромность не нужна. Вы прекрасны и умом, и личиком. Ваши статьи — это работа грамотного, опытного журналиста.
Девушка украдкой вздохнула. Имя Игоря не фигурировало в теме Жулавского, но она-то знала, каков его вклад в начатое дело. «Я справлюсь и без него», — решила она вдруг.
— Хорошо. Давайте поговорим о контракте.
С утра Анна планировала заехать на квартиру Игоря, чтобы забрать кое-какие свои вещи, пока дом не опечатали до окончательного решения о наследовании, но после всех состоявшихся встреч посчитала, что прежде нужно навести порядок в собственной голове. Ее нынешнее место жительства располагалось на самой окраине города, и добираться туда приходилось на общественном транспорте, поскольку собственной машины она не имела.
В однокомнатной квартирке на третьем этаже старого типового дома, которую журналистка снимала теперь за небольшую сумму, было неуютно и холодно. Не раздеваясь, Анна плюхнулась на кровать. Аванс в виде чека с внушительным количеством нулей лежал у нее в кармане. Однако удовлетворения девушка не чувствовала. Мысли все больше блуждали вокруг визитки, врученной Григорию. Игорь говорил: первая заповедь мудрого журналиста — тяни к себе всех, кто тянется, а вот сама кидаться к людям не спеши — ты о людях должна узнавать все, а они о тебе ничего. С молодым коммивояжером в парке все получилось с точностью до наоборот.
«Если позвонит, я отшучусь и попращаюсь. Хорошенький он, конечно, но хватит с меня знакомых! — и Анна поставила здесь точку. — Займемся Бурмистровым. Врет или не врет насчет отца?» Она порылась в памяти, но реально ли вспомнить гостей, приходивших в дом, когда тебе самой отроду три-четыре года? И все же Анна склонна была поверить в рассказ Павла Аркадьевича. «Да в конце концов! Мое какое дело, был он отцовским партнером или нет. Они мне заплатили, я буду подсовывать им все, где есть слово ДНК. Выкарабкаюсь!.. А Игорь бы не одобрил…» Анна по-настоящему разозлилась на себя за постоянные оглядки на образ погибшего товарища. Следующую мысль о Гладкове она изловила до ее появления в сознании и безжалостно придушила.
«Хватит! Его нет и больше не будет. Я взяла от него все, что могла. Теперь у меня своя собственная карьера».
Зазвонил мобильник. Анна вздрогнула. Обычно никто, кроме Игоря, в столь поздний час ее личным телефоном не пользовался. В первый момент девушку сжал суеверный ужас. Но уже секунду спустя, она шагнула в прихожую, где оставила вещи, кляня на чем свет стоит злосчастную визитку.
— Слушаю!
— Анна?
То ли в голосе его присутствовало нечто притягательное, то ли девушка смертельно устала после общения в кафе, но так или иначе решение с «точкой» было моментально забыто.
— Это я, Григорий. Привет!
— Привет. Рад слышать вас вновь. Как настроение?
— Мягко говоря, не очень. Трудный день.
— У меня тоже. Вдоволь набегался по конторам. Может быть объединим усилия?
— Какие усилия?
— Для поднятия настроения.
— Отлично! — Анна обрадовалась.
— Значит — да? Здорово! Сударыня, я скачу к вам во весь опор!
Анна уже хохотала. Она еще ни разу не встречала человека, который бы паясничал так грациозно и ненавязчиво.
— А куда, сударь, вы изволите скакать? Григорий, я ведь адрес еще не дала.
— Упс! Чуть было не сел в лужу. Так куда изволите доставить карету?
Девушка назвала улицу и дом и для надежности объяснила, как добраться до микрорайона.
— Один момент, и я у вас! — продекламировал Григорий и повесил трубку.
Вечер прошел блестяще. Они расстались далеко за полночь, обменявшись дружескими рукопожатиями. Анне очень хотелось поцеловать Григория на прощание, но она постеснялась: уж слишком безупречен был этот молодой человек.
На следующий день в офисе редакции она наблюдала за коллегами и невольно примеряла на каждого «костюм» нового знакомого. Никому «костюм» не подошел. Таким тактичным, предупредительным, галантным и остроумным как Григорий, мог быть только сам Григорий.
К концу рабочего дня он опять позвонил, бодро доложил, что все дела закончил и поступает в распоряжение Анны. Та, не задумываясь, подхватила пальто и сумочку и, пробормотав что-то о назначенной встрече, выскочила на улицу.
На сей раз Григорий поразил девушку своими поистине энциклопедическими знаниями, и она рискнула задать ему вопрос, периодически сверлящий голову в течение дня.
— Вот тебе ситуация, — начала она, когда они прогуливались по вычищенным дорожкам возле кремля. — Несовершеннолетнему подростку без его согласия меняют имя и фамилию.
— Трудно себе представить, как это можно провернуть, — откликнулся Григорий.
— Можно, можно, — уверила Анна. — Я работала над статьей по похожей теме и лично говорила с человеком, который попал в такую историю. В общем, слушай: пятнадцатилетнему подростку путем компьютерных махинаций поменяли имя. Потом, через несколько лет, его обвиняют в нарушении закона о персональной идентификации. Это справедливо?
Григорий приостановился. Анна украдкой следила за выражением его лица, на которое опустилась неподвижная тень, и лишь в глазах интенсивно работала мысль. Вердикт был вынесен, спустя несколько секунд.
— Нет. Обвинение не правомерно. Согласно уголовному кодексу ответственность за махинации с документами наступает с шестнадцати лет. В данной ситуации закононарушителем является тот, кто провел аферу. Если впоследствии субъект скрыл от суда известные ему факты — личность мошенника — тогда он попадает под действие статьи об умышленном сокрытии улик. И то лишь в случае, если мошенник не является его близким родственником, ибо по действующей Конституции субъект не обязан давать показания против себя или своих близких.
— Ух, ты! Ты говоришь прямо как адвокат!
Григорий поспешно расслабился.
— Я учусь на адвоката. Заочно, — он скромно опустил взгляд.
Анна выяснила все, что хотела, причем без усилий. Шантаж со стороны Павла Аркадьевича теперь исключался, и девушка почувствовала себе в полной безопасности.
Она встречалась с Григорием еще три дня. Мысли о зародыше любви к этому прекрасному юноше она старалась не подпускать, но мысли приходили и уверенность в их истине крепла.
«А вдруг все происходит именно так? — рассуждала Анна, медленно накладывая лак на длинные ухоженные ногти. — Вдруг это и есть настоящая, чистая, вечная любовь? Без лишних поцелуев, без обнаженных плеч и страстных взглядов? Вдруг все остальные были только прелюдией, а мой единственный — вот он: пришел, увидел, победил!» Недописанная статья с пометками Игоря висела на экране компьютера, гора неразобранных газет высилась на журнальном столике, кучей валялись карточки с номерами телефонов, по которым требовалось срочно позвонить. А Анна была занята совсем другим, самым важным для себя делом. Она создавала свою личную жизнь.
