по душе.
— Но почему? — не выдержал Орион после третьей попытки представить обозримое будущее в ярких красках, как это делала Анна.
Реплика получилась довольно громкой, и оба дружно обернулись на девочку. Она сладко спала на кровати Ориона под мягким ворсистым пледом.
— Почему? — уже шепотом повторил молодой человек.
— Тебе ведь это тоже не импонирует. Что-то не так… Или я просто чертовски устал.
— Извини, я не подумал, — смутился Орион. — Там ванная комната, прими душ, а я пока найду тебе одежду, — и на вопросительный взгляд уточнил. — Ты собираешься ходить по лаборатории в таком виде?
— Да меня в любом виде засекут!
— Ничего подобного. Доверься мне, — Орион хитро подмигнул.
Глеб с удовольствием смыл с себя грязь и без сожаления сбрил бороду. Заросли на лице Тамаре не нравились, значит и следа от них не останется.
Орион принес чистую рубашку, белье и черные классические брюки.
— Я ж в этом утону! — Глеб придирчиво оглядел товарища. Молодой человек был на полголовы выше него.
— Закатаешь рукава, — безапелляционно отрезал тот. — Я постелил тебе на диване. Обычно база просыпается в семь утра. У тебя есть полтора часа.
Глеб тихо засмеялся.
— Эй, братишка, и ты все еще считаешь себя индивидом?
Орион изумленно поднял глаза. Ему казалось, что эту тему уже закрыли.
— Дай-ка мне руку, — продолжая посмеиваться, сказал Глеб и прежде, чем тот успел возразить, полосонул по его пальцу лезвием опасной бритвы.
— Зачем? — Орион отшатнулся.
Из пореза проступила алая жидкость. Он поспешно стер ее ладонью. Сейчас появится бело-желтая масса, загустеет и ранка закроется… Он недоуменно смотрел на палец. Алая кровь вяло проступала из поврежденных капилляров.
— Другим способам убеждения ты сопротивлялся, как бык, — Глеб положил бритву на место.
— Как?… Что это? Как?! Глеб, я не ходил по земле, я не вступал в бой, я не был в огне…
— Зато огонь вспыхнул внутри тебя, парень. Успокойся. Это должно было рано или поздно произойти. Хотя с тобой, пожалуй, это произошло так рано, что ты сам не заметил — когда.
Орион посмотрел на разбитое накануне зеркало, на порезанный палец и проронил.
— Зато Стас заметил.
— Тебе крупно повезло, — Глеб сжал его плечо. — Тебя встретил человек.
Филипп ликовал. Девчонка нарисует процессоры для новых индивидов! Каким образом? Вопрос больше не имел значения. Даже создание Ориона не вызвало у него столь бурных чувств. Это будут его индивиды, его жрецы, подвластные только ему — доктору Жулавскому. Стас привел несколько бледных возражений и, сказавшись уставшим, ушел. Впрочем одна реплика запала-таки в голову Филиппа. «Свободным человеком управлять невозможно. Мы все зависимы: от государства, от финансовых передряг, от всеобщего мнения, от нищеты и от благополучия. А индивид умен, силен и первозданно чист. Он априорно свободный человек».
— Пусть думает, как ему нравится, — Филипп бубнил себе под нос эту фразу уже десяток раз подряд. — Пусть думает, как ему нравится. Пусть думает…
Руки тем временем продолжали трудиться сами по себе. На тонкие стенки трафарета ложился один слой глины за другим.
— Пусть думает, как ему нравится…
В ход пошел графит. Черные угольные слои криво опускались на мокрую бурую глину.
— Пусть думает…
Текли минуты и часы. Два новых саркофага, зажатые в объятиях пластика, стояли вдоль стены. Филипп работал, как автомат.
— У меня будут новые и старые индивиды… — доктор Жулавский «сменил пластинку». — Старые индивиды… Новые индивиды… Пусть рисует, а у меня будут старые индивиды…
Крошечное подсобное помещение основной лаборатории едва-едва вмещало в себя гений доктора Жулавского. Пот градом тек по бледному лицу. Исступленный взор упирался в пустоту. А руки работали, как отлаженный механизм.
И лишь когда три кристалла-процессора с плеском упали в воду, Филипп пришел в себя. Творение стояло перед ним в виде трех новых наглухо закрытых капсул.
«Отец никогда бы не смог добиться такого прогресса, — с гордостью подумал доктор Жулавский. — А я могу. Я усовершенствовал технологию! И я достиг цели!» Он подошел к столу и зачерпнул из ящика горсть плотных пробирок. В каждой из них плавал кристалл с одним и тем же рисунком. Филипп рассмеялся и высыпал «процессоры» назад.
— А вот это, дружище Стас, мой маленький секрет! И только мой.
Он накрыл новые саркофаги пластиковыми чехлами, любовно погладил их и вышел в соседнее помещение, плотно закрыв за собой дверь. Щелкнул невидимый кодовый замок, и дверь слилась с серым полотном стенного покрытия. Четыре капсулы стояли посередине лаборатории.
«Скоро, — подумал Филипп, но не испытал прежней радости. — Девчонка твердила, что им будет больно… Может быть тут и кроется ошибка, но в новых — нет! — он оглянулся на стену, за которой пряталась его единоличная тайна. — Отрицательный результат, лучший результат!» 6:28. Дежурный уже положил диски с записями истекших суток в ячейку курьерской системы. Филипп достал их из приемника, уселся за стол и лениво запустил программу анализа данных. Никаких грандиозных событий вчера не произошло. Запущена в эксплуатацию опытная партия клерков, партии № 04 и № 06 успешно прошли тестирование. Получены материалы для десяти новых Продуктов.
— А это еще что? — Филипп спешно остановил прокрутку и вручную вернул страницу.
Система контроля перемещений персонала зафиксировала использование магнитной карты в замке главного внешнего выхода. Строчка была особо выделена, как наиболее важная в списке. Доктор Жулавский взглянул на номер карты и посерел.
— Стервец!
Рука зависла над коммутатором, покачалась в воздухе и вернулась на стол. Филипп недобро усмехнулся.
Когда Глеб засыпал, Орион сидел за компьютером и сосредоточенно работал. Через час картина не изменилась.
— Эй, братишка, проблемы?
Орион встрепенулся.
— И да, и нет, — он устало поднялся.
— Тогда начни с «нет».
Перед Глебом на стул опустились две пластиковые карточки. Он бросил взгляд на документы и застыл.
— Официальный пропуск в бюрократическое общество. Твой и для Тамары, — сказал Орион. — Сделано чисто, не беспокойся. Доступ в инфосеть у меня вполне законный, остальное — ерунда.
— А имя откуда ты взял? — Глеб поднес к глазам стандартную карту с впаянными кодами и всего тремя словами, начертанными по-человечески: «Глеб Борисович Потемкин».
— Из твоего рассказа о Борисе Сергеевиче. Ведь он вполне тебе отец, — неуверенно улыбнулся Орион. — Я нашел его в базах данных и вписал тебя и Тамару. Я правильно поступил?
Вместо ответа, Глеб вскочил и крепко обнял друга.
На второй карточке чернели буквы «Тамара Борисовна Потемкина».
У Ориона стало легко на душе. Не то чтобы он сомневался в своем решении. Искренняя радость
