Сириск тоже смеялся. Не утонуть в морской пучине, напиться вдоволь воды, и целый день можно бродить по лесу! Это ли не счастье?
— Думаю, воды наберем чуть выше, там, где она чище, — сказал Сириск и все согласились.
Они пошли вверх по реке. С каждым поворотом идти было труднее из-за огромных валунов, преграждавших путь.
Два брата — Евктин и Феокрит — были огромного роста, простодушные и веселые. С ними было спокойно идти по звериной тропе, держа наготове лук и стрелу и ждать, когда из-за куста выскочит лань или кабан. Сзади шли Аристон и Мегакл, они были еще совсем мальчишки и только улыбались.
Еле заметный шум привлек внимание Сириска.
— Стоп! Слышите? — Все прислушались. Но было тихо.
Они прошли еще несколько шагов, и вдруг вода в речке пошла мутная.
— Не нравится мне эта муть… — чуть позже добавил Феокрит, когда они, перескакивая с камня на камень, шли вверх по реке, и за каждым поворотом открывалось что-то новое и хотелось идти все дальше и дальше.
Неожиданно путь им пересекла дорога. На ней были видны отпечатки десятков конских копыт, совсем недавно проскакавших здесь.
— Так! — Сириск остановил всех.
— Надо уходить, — сказал Евктин. — Явно это не медведь…
— Чуть поднимемся до чистой воды, наберем бурдюки и ходу, — сказал Феокрит, брат Евктина. Все согласились.
— Только что проскакали, — Сириск наклонился над следами лошадей. — И лошади не маленькие… и копыта подрезанные…
— Их было десять, — добавил Евктин, внимательно осмотрев дорогу. — И, судя по следам, летели как птицы.
— Но у нас есть стрелы. — Мегакл был еще молод, и ему очень хотелось совершить подвиг.
— И мечи, — добавил Евктин.
— И копья, — сказал Феокрит.
— Хорошо. — Сириск тоже не хотел и думать об отступлении. — Но мы увешаны бурдюками. И на корабле ждут воду. Отнесем воду и вернемся, если кибернет будет не против. Все согласились. Сириск подошел к реке и стал набирать воду. Все сделали то же. Когда бурдюки были полны. Сириск сказал:
— Напьемся еще, чтобы не отнимать воду у гребцов. Впереди долгий путь.
Все пятеро припали к прозрачному ручью, и Сириск видел на дне маленьких рыбок и чистый желтоватый песок.
Тимон был опытный охотник, но ему и его друзьям особый опыт не понадобился. Был месяц фаргелион, и олени, влекомые жаждой любви, ревели всюду. Вскоре, прямо на них, выскочил огромный рогач. Он еще не отошел от азарта драки и бежал прямо на людей, ничего не видя. Пять смертоносных ос, жужжа, слетели с тугих тетив. Две из них достигли цели: одна вонзилась в могучую шею, а вторая, пробив бок, застряла в брюхе. Олень рванулся и повалился набок.
Тут из чащи выскочил второй олень, огромный, и, не поняв еще причины, кинулся на поверженного, топча его копытами и издавая победный рев.
— Не будем разлучать их! — с улыбкой сказал Тимон и натянул тяжелую боевую стрелу. Из тех, что заготовлены на кабана или для сражения на стенах.
Стрела блеснула в лучах утреннего солнца и вонзилась в бок красавцу. От неожиданности самец взвился на дыбы, на мгновение замер и рухнул рядом с первым.
Все были потрясены выстрелом и с восхищением посмотрели на Тимона.
— Ерунда, — с улыбкой сказал Тимон. — Тут нет и двадцати локтей. Просто нам везет.
Первый олень неожиданно резво вскочил, и прихрамывая на ту ногу, где торчала из-под брюшины стрела (она была маленькая, охотничья, рассчитанная на зайца или лису), бросился к подножью высокой скальной гряды, той, что простиралась неподалеку.
— Ну уж нет! — Тимон достал еще одну тяжелую, боевую стрелу и бросился за оленем. Все кинулись за ним.
Когда они подбежали к деревьям, туда, где скрылся зверь, следы крови показали путь: олень рванулся не по тропе, а прямо по крутому обрыву к кромке скальной стены. Тимон понял — если он доберется до подскальной тропы, то несомненно уйдет вдоль стены, туда, где синела широкая долина и где он мог бежать во весь мах, не думая о ветках и деревьях, что так мешали в лесу.
— Возьмем его сверху. — Тимон первый заметил, в казалось бы отвесной скальной гряде, узкий ход. Он весь зарос кустарником, и это облегчало подъем.
Они карабкались вверх и молчали, усталость замедляла их движения. Когда Тимон вскарабкался на кромку скальной стены, он упал и, ожидая товарищей, лежал на мягкой земле. Вдруг он увидел внизу, там, где тек ручей, пятерых мужчин. Они шли вдоль его русла.
— Так это Сириск! — крикнул Тимон, когда все пятеро, уставшие, тяжело дыша, легли рядом.
— Точно, они, — сказал Софрон, — однако пора.
Они еще не успели встать, как услышали отдаленный топот. Он вдруг усилился, и они увидели: по зеленому плато, словно белые птицы, неслись десять всадников. Они скакали вдоль кромки обрыва и приближались с каждым мгновеньем.
— Все в трещину. — Тимон прыгнул в скальную расщелину, и вскоре все пятеро притаились за кустом барбариса.
Всадники почти вплотную подскакали к расщелине. Их предводитель неожиданно осадил белого жеребца. Все остальные на таких же белых, удивительно красивых лошадях подскакали к нему и стали кружиться вокруг, жадно ожидая команды.
Тимон набрался смелости и выглянул. К счастью, барбарис был густой и это было не опасно.
— Это женщины, — прошептал он Софрону.
— И какие женщины! — не удержался от восхищения Софрон.
В полном боевом вооружении, блестя пластинами панцирей, с мечами на бедре, в шлемах они были неотразимы.
Предводительница внимательно осмотрела всю долину под скальной грядой.
— Ты права, Агриппа, вот они! — сказала она на чистейшем ионийском наречии. Одного жеста было достаточно. Пять всадниц развернули коней и понеслись на левую сторону гряды.
— Ий-я! — с восторгом взвыла предводительница и рванулась вправо, не отрывая взгляда от тех, кто, ничего не подозревая, шел вдоль реки. Вскоре все всадницы скрылись из вида.
Тимон с товарищами, не сговариваясь, рванулись вниз, туда, куда крик не мог бы долететь и до половины, туда, где шел с полными бурдюками воды на плечах Сириск. Он еще не знал о смертельной опасности. Не знали об этом и Евктин с Феокритом, и Арист с Мегаклом.
Вода успокоилась, и Сириск увидел свое отражение. Он так зарос в этом плавании, что борода, усы и кудри на голове сделали его гораздо старше его двадцати одного года. Он привстал на колени, и вдруг увидел: точно богиня Афина отразилась в воде. Что-то резануло затылок, земля качнулась вбок. И все. Тишина…
Очнулся он от сильной боли: ныл затылок, и рука, неудачно прижатая кем-то, онемела. Он с трудом освободил руку и увидел: это был Тимон. Да, тот самый Тимон, который так быстро успел пустить стрелу вслед оленю и которого он отправил на охоту.
Сириск привстал. Кровь запеклась на шее и плече. Короткий хитон его разорван и держится только на поясе. Нет меча, нет лука, нет стрел. А рядом лежат израненные, в крови все десять его товарищей.
Солнце припекало. Тимон, а за ним и остальные зашевелились.
— Где мы? — тихо спросил Тимон, глядя на Сириска.
— Не знаю. — Сириск оперся спиной о скользкую стену, рядом с которой их бросили, и увидел: бежать было некуда. Там, чуть ниже, какие-то строения. Дымок струится из очагов. Люди не спеша занимаются своими делами.
