делали это много раз. Но слишком много не пропускай — не более пятисот. Остальное — моя забота! Иди!
В этот день скифы по-прежнему жгли костры вокруг города. Сириск, уже облаченный в доспехи, принял на себя командование «кабаньей западней». И только после ночной учебы он окончательно понял всю простоту и гениальность изобретения Евфрона. Воины лучше Сириска знали, что и как делать. Они только посмеивались, когда Сириск пытался командовать.
— Ты только дай знак с башни, а уж мы не подведем, — сказал лохаг Алким.
Вся сотня с лохагом, Сириск и Диаф заснули здесь же, у стены.
Еще было темно, но Диаф уже растолкал хозяина.
— Вставай, хозяин!
Сириск быстро встал. Будить сотню не понадобилось. Алким уже поднял всех на ноги. Наспех поели приготовленную еще с ночи баранину. Сушеные фиги и вино завершили трапезу. За крепостной стеной послышался шум. Все вскочили…
— Люди просятся на стену, — обратился к Сириску Алким. — Можно?
— Можно, но не всем. Половина должна быть у ворот.
Алким быстро разделил людей на два отряда, и вот уже один отряд вместе с Сириском побежал по ступенькам стены вверх, на башню Зенона.
Солнце еще не взошло, но было уже светло, и они увидели: сотня всадников неслась уже в глубине скифов, прошла палатки, круша все на своем пути. Они все ближе приближались к высокому, с золотистым верхом, шатру. Все знали — это шатер царя Агара. Но скифы уже проснулись — прямо от шатра, навстречу Ахету, неслась группа всадников. И было их не менее тысячи. На удивление быстро весь стан скифов ожил, как муравейник. Всюду ржали кони…
— Эх, не успеют! — сказал кто-то рядом.
— Успеют. — Это были слова Диафа.
И действительно они увидели: Ахет на полном скаку, поняв ситуацию, разделил воинов по двое. И сразу обе полусотни развернулись и пошли назад. Царская же охрана буквально вонзилась в тех скифов, кто подпирал Ахета сзади. Воспользовавшись давкой, Ахет быстро отступал к башне Зенона, по нижней дороге. Под свист стрел, крики и ржание коней он летел прямо к берегу, туда, где кончалась крепостная стена и узкое пространство около ста стадий шириной было закрыто деревянной стеной на полозьях.
Сириск, с башни, как и условливались, махнул красным платком. Сразу же внизу заскрипела стена — огромный ворот с четырьмя длинными шестами-рычагами сдвинулся с места. Люди, напрягая спины, крутили ось.
Все, кто был на башне, бросились вниз. Сириск, прежде чем последовать за ними, еще раз взглянул на скифский стан: всадники Ахета неслись уже Иод башней, а подвижная стена отошла внутрь каменной только на четверть. Скифы нагоняли последних воинов Ахета, и Сириск скорее услышал звон мечей, чем увидел. Он уже бежал вниз. Двадцать воинов, по пять на каждом рычаге, с большим напряжением сил вращали ворот, и стена вошла внутрь уже наполовину. Но этого было достаточно, так как всадники летели не сплошной массой, а растянулись вдоль стены. Они летели по широкой песчаной отмели. Некоторые скакали по воде, и волны доставали им до ног. Когда последние всадники были уже у башни, Сириск махнул платком — на сей раз заработал тот ворот, что был сооружен на каменном постаменте в глубине бухты. Канат натянулся и поднялся из воды. Некоторые кони цеплялись за канат и падали. Это создало давку, но стена уже шла. Все быстрее и быстрее. У внутренней стены крепости, обращенной к гавани, уже царило оживление. Вдоль нее выстроилась фаланга, слегка изогнутая по форме песчаной отмели. Воины спокойно ждали. Евфрон, в пурпурном плаще, стоял впереди фаланги.
А здесь, на песке, по мере продвижения деревянной стены, проход становился все уже. И отставшие воины почти все неслись вскачь по воде, разбрызгивая вокруг соленые морские брызги.
Первые из скифов поняли, что попали в ловушку — они с ходу кинулись на тех, кто почти уже плыл по воде — туча стрел накрыла многих, и Сириск увидел, как воины падали в воду.
Сотня Алкима уже выстроилась у раздвижной стены. И как только первые скифы полезли через нее, они спустили тетивы — стрелы почти все попадали в цель, ибо враг был рядом. Вой и крики, грохот лестниц все нарастали. Но проход был слишком узок. Уже десятки скифов повисли на деревянной стене, кто со стрелой в шее, кто напоровшись на острые стальные шипы стены.
Некоторые из осаждавших обошли стену вплавь и, стоя по пояс в воде, жалили воинов Алкима стрелами. И уже упали первые, что были ближе к воде. Сириск снял десяток воинов с крепости, показал рукой. Объяснять было не надо. Они на бегу пускали стрелы в тех, кто рвался через воду. И только сейчас Сириск понял — эти обречены, ибо на мачте Евфрона поднялся знак. Сириск указал рукой — все, кто был напротив деревянной стены, таща раненых, отстреливаясь, бросились в узкие казармы. А воины на вороте в крепости уже изо всех сил крутили ворот — стена медленно пошла в паз крепости. Но скифы, не поняв, что происходит, навалились сбоку на стену и сами же помогали открыть проход. Они хлынули в пространство, сталкивая тех, кто толкал стену, и страшно было смотреть, как висевшие на пиках стены погибшие скифы медленно двигались в крепость. Крики восторга подбодрили тех скифов, которые шли следом, и вскоре уже не менее тысячи воинов выплеснулось на свободное пространство торгового порта. Они еще не понимали, что ворвались не в город, а в порт, так же отгороженный от города крепостными стенами, как и внешняя линия обороны.
Когда на песчаной отмели было уже несколько тысяч скифских воинов, со стен, через головы фаланги, полетели тучи стрел. Это были длинные, тяжелые, с железным жалом стрелы. Они могли легко пробивать кожаные панцири скифов. Щиты с грохотом поднялись вверх, и вся скифская масса превратилась в гигантскую бесформенную черепаху.
На мачте Евфрона взвился второй боевой знак. Он еще полз вверх, а люди в бухте, те, что были на «кабане», уже изо всех сил навалились на ворот: из каменного паза вновь поползла стена. И тогда скифы поняли — они в западне.
А фаланга уже шла. По команде Евфрона она ощетинилась копьями. Кое-кто из скифов опускал щит и брался за лук — но не многие выпустили больше одной стрелы. Со стен их тут же разили лучники. Фаланга, как гигантские клещи, как карающие когти орла, стиснула с трех сторон черепаху и, молча, медленно, но неотвратимо все сильнее и сильнее давила многотысячную толпу. Скифы, на конях и пешие, все были с мечами, но без копий. Они даже не могли приблизиться к воинам Евфрона. Поражаемые копьями и стрелами скифы отступали к воде.
В это время Агар кинул на помощь свой резерв: тяжелую конницу. Но деревянная стена уже закрылась, и кони, бешено ржа, носились у стены, утыканной стальными шипами, и ничего не могли сделать. Сириск и его сотня уже выбежали из казармы и разили конных стрелами. С башни Зенона тоже летели стрелы. Вскоре Агар понял — это катастрофа. Две триеры греков подошли к тем, кто уже стоял по шею в ледяной воде. Стрелы довершали дело. Когда на триерах Агара сообразили, что происходит, они попытались помочь — но тщетно. Преодолеть цепь бухты они не могли, а тучи стрел с берега и с кораблей херсонеситов обескровили их, не готовых к такому повороту дела.
Скифы, срывали с себя панцири, пытались спастись вплавь. Но что они могли сделать против лодок и кораблей, против стрел и копий?
К вечеру скифы, ничего не добившись, отхлынули от стен. И некому было вылавливать тысячи трупов, плавающих в бухте, у торгового пирса. На светлом херсонесском песке, залитом алой скифской кровью, они лежали сотнями.
И херсонеситы радовались — они победили. Ибо в бухте и на песке полегли лучшие силы Агара. И ясно было — следующую вылазку скифы могут просто не выдержать.
— Всем отдыхать. — Сириск выдохнул эти слова и упал здесь же, среди убитых, и забылся в тяжелом сне, точно провалился в глубокую бездну. Греки потеряли убитыми сорок три человека. Потери скифов никто не считал.
АГНЕССА
