этом фронте со всем напряжением. Я помню, Владимир Ильич, говоря о ликвидации неграмотности и малограмотности, особенно подчеркивал, что надо сделать так, чтобы масса сама взялась за это дело. Мы были свидетелями культпохода, в котором принимали активное участие массы. Но мы знаем также, что это дело не было доведено до конца, недостаточно умело подошли к работе, недостаточно пошли навстречу запросам масс, и получалось часто много шумихи вместо действительно глубокого дела.
Сейчас такое время, когда необходимо, чтобы действительно сами массы взялись за это дело. В настоящее время у нас есть все возможности пойти навстречу запросам масс. Люди науки со всей готовностью идут им навстречу. Вот сейчас встал вопрос о создании популярной литературы, которой у нас чрезвычайно мало, и работники Академии наук и целого ряда научных учреждений заявляют о желании принять самое активное участие в создании такой литературы.
Есть постановление правительства о необходимости в течение двух лет целиком ликвидировать неграмотность и малограмотность[160].
На 1936 г. перед нами стоит задача ликвидировать малограмотность среди 2 миллионов человек. Это очень большая задача. Такое же задание дано профсоюзам.
У нас, конечно, профсоюзы разные. Есть, например, профсоюзы металлистов или печатников, где мало неграмотных, а есть такие профсоюзы, где преобладает женский труд, например у текстилей. Там с грамотностью дело не так уж благополучно. Если мы возьмем союзы с большим притоком новых членов, приехавших из деревни, например строителей, то увидим, что у них ликвидация неграмотности идет плохо.
Сейчас нам необходим учет, необходимо ясное представление, как проводить нашу работу. К этому делу надо подходить со всей ответственностью. Нельзя перекладывать его на добровольческие организации. Каждая организация должна точно знать, что она должна делать. У нас в той спешке, какая была в связи с проведением культпоходов, снизилось само понятие грамотности и малограмотности. Часто бывает так: позанимаются люди парочку недель, выучатся немного читать, и считалось, что человек стал грамотным. Гнались лишь за количеством обученных, а качество обучения снижалось. Вот почему в постановлении партии и правительства указывается, что сейчас у нас должна быть школа с занятиями в течение определенного числа месяцев, должно быть определенное число часов занятий, и это должно обеспечить нам серьезное овладение грамотой. Если мы так будем подходить к делу, то у нас изживутся такие термины, как «остромалограмотные», «послебукварники» и пр. Люди будут заниматься два года, и за эти два года надо сделать их вполне грамотными.
Сейчас само производство у нас поднялось на такую, ступень, что с безграмотными уже нет возможности работать. Непроизводительная ручная работа, работа по старинке, и в деревне отходит в прошлое. Механизация сельского хозяйства, применение новых методов ухода за животными, за растениями — все это требует определенной грамотности. Сейчас культура деревни растет, и культурные запросы деревни требуют сближения культуры села и города.
Те задачи, которые стоят перед нами в этой области, возлагают на нас очень большую ответственность. Общество «Долой неграмотность» ликвидируется, но зато в постановлении партии и правительства указывается на то, что при городских и сельских Советах должны быть созданы секции по ликвидации неграмотности и малограмотности.
Когда у нас было только индивидуальное или групповое обучение, а не было определенных школ, все дело ликвидации неграмотности и малограмотности шло самотеком: неизвестно было, кто учит, чему учит, как учит, — контроль тут был чрезвычайно слабый.
Сейчас надо поставить этот вопрос совсем по-другому и с организационной и с методической стороны.
Методический вопрос — очень серьезный. Это вопрос, как надо вести обучение. В последнее время очень часто школу взрослых равняли по детским школам. Это создавало ряд трудностей, потому что подход к взрослому и к ребенку должен быть, конечно, совершенно различным. Раньше у нас ставился знак равенства между ребенком и взрослым в том отношении, что считали, что ребенок все может. Теперь ставится знак равенства, предполагается, что взрослый человек равен ребенку. Это, конечно, неверно, потому что жизненный и трудовой опыт у взрослых людей очень большой. Есть у них ряд таких навыков — в труде, в подходе к целому ряду жизненных вопросов, — которых, конечно, не может быть у ребят. Но есть и особые трудности, связанные с работой среди взрослых. Поэтому тут требуется особая методическая четкость.
Когда мы говорим о ликвидации неграмотности и малограмотности, мы должны отдать себе отчет, как это дело поставить наиболее экономно для учащихся, а мы это не всегда умеем делать. Мы должны беречь силы учащихся, умело преподносить знания и вместе с тем давать их очень основательно. Как-то на одном из собраний преподавателей и учащихся школ взрослых я спросила, какие группы устойчивее: для малограмотных или для неграмотных? Мне ответили: «Школы малограмотных устойчивее». Это говорит о том, что неграмотные не получают в школе того, что они должны получать, что умелого подхода к ним часто не бывает. Если мы так обучаем взрослого, как мы обучаем ребенка, то мы страшно разматываем силы взрослых учащихся.
Подходя с этой точки зрения к вопросу о методике, нам чрезвычайно важно поставить дело преподавания наиболее рационально, наиболее правильно, учитывая все особенности взрослого учащегося. Тут нам важно учесть бытовые условия, условия его труда.
Мы предварительно беседовали по этому вопросу с приехавшими на совещание товарищами, и выясняется, почему, например, в отдельных группах такой большой отсев. Оказывается, это происходит потому, что рабочие работают в две смены, а занятия идут только вечерами. Значит, надо приспособить занятия к сменной работе.
Выяснили, почему в Карельской республике так долго не могут обучить женщин. Все мужчины грамотные, а женщины никак сдвинуться не могут… И когда товарищ рассказал, какое там сочетание домашнего труда с трудом по вывозке леса, какие языковые затруднения, то стало ясно, в чем тут дело и как можно избежать трудностей, которые имеются.
В этом отношении у нас есть опыт культпохода в Саратове. Все товарищи, которые там начинали работу, умели подойти к этому делу, увязывая его тесно с бытовыми условиями. Они понимали, что неграмотные — это в большинстве случаев люди, которым пришлось жить в чрезвычайно грудных условиях. Выяснилось, например, что подавляющее большинство посещающих школу неграмотных — это люди, которые никогда не бывали в театре, никогда ни к какой культурной работе не были приобщены. И в Саратове успех культпохода на первых шагах объясняется тем, что неграмотных стали водить в театр, стали заботиться о том, чтобы в те дни, когда происходят занятия, наладить присмотр за ребятами обучающихся женщин. В то время было много случаев хулиганства, и возвращаться домой женщинам после занятий было страшновато. Тогда комсомольцы взялись провожать женщин, которые ходили в школу учиться грамоте.
Это внимание к бытовым мелочам привело к тому, что школа неграмотных была устойчива, женщины туда ходили, и отсева не было. Сейчас очень часто к этому вопросу подходят формально: сказано «Посещай!» — и все. А бывает так, что учащиеся, в Москве например, живут за городом, но никому в голову не приходит вечернюю школу устраивать за городом, где человек живет, а устраивают ее в городе. Сделать школу более гибкой, увязать школу с бытовыми условиями, с условиями труда — эта задача стоит перед нами во всю ширь.
Чрезвычайно важно, чтобы преподавание было на методической высоте, чтобы применялись все приемы наилучшего обучения грамоте, которые выработаны. У нас часто бывает так: дело обучения поручалось культармейцам, а что культармеец знает, как он методически умеет подойти к преподаванию, — этого не проверяли. Много разговоров было о том, что нужно заботиться о культармейце, но заботы о его подготовке часто не было.
При школах грамоты часто не бывает крепко сбитого актива, совета из учащихся. Я помню, когда у нас были рабочие университеты, мы собрали конференцию одних только учащихся и стали их расспрашивать о том, что хотели бы они знать и какие затруднения у них в учебе. Это дало нам очень много в смысле понимания того, как нужно подходить к учащимся.
Нам нужно точнее зафиксировать, какими знаниями должны овладеть учащиеся в школе грамоты и какими в школе малограмотных. Если посмотреть на наши программы, которые у нас до сих пор были, то там,
