видите!»).
Илинеонцы видели, сгрудившись толпой на ближайшей стене и горячо обсуждая сложившуюся ситуацию. Адъютант же продолжал рассказ о том, что минувшим днем у духовного наставника войска, жреца Зеленой Луны (а я и не знала, что такой есть), состоялся серьезный деловой разговор с богами, которые и порекомендовали настоятельно осаду снять, а коня построить.
– Я бы, – сказал, подходя сзади, Лотан, – порекомендовал собрать шмотки и, если уж вам так дорого это зрелище, перебраться в более укромное место, а не торчать здесь у всех на виду. – Он указал на валявшиеся у воды останки полуразобранной галеры. – Кстати, кони наши уже там. Если что…
Галера, даже отдав часть себя на народное дело, была весьма немаленькой, напоминая оголенными шпангоутами теперь уже не только сдохшего, но и частично съеденного кита. Она оказалась весьма удобным убежищем с неограниченным запасом дров, доступом к воде и прекрасным видом на деревянную лошадь (хотя у меня до сих пор не было уверенности, что автор сего творения изображал именно коня, а не какое- то порождение горячечного бреда). Едва мы устроились в приятном тенечке перекусить, как явился, утирая пот, адъютант, довольный как король на именинах.
– Ну, вроде все идет по плану, – сообщил он нам. – Итакий – гений, я всегда говорил, а сегодня это еще раз подтвердится.
– А солдаты где? – поинтересовалась я. – Ну, которые трубачи.
– А, пошли, так сказать, на соединение с основными силами. Но я должен пронаблюдать весь процесс. Да, кстати, – он похлопал себя по бокам, – а, вот… Это Итакий просил передать вам в качестве подарка за сверхурочную работу.
Он достал откуда-то бронзовый ножик и протянул мне ручкой вперед.
– Что это? – Нашка с любопытством заглянула мне через плечо.
– По-моему, ножик для бумаги.
– Старинная вещь. Итакий говорил, ему лет триста, а то и больше. Сказал, ему не нужен, а вещица симпатичная и памятная.
– Да уж… Передайте ему спасибо при случае.
– Всенепременнейше.
Ножик, похоже, был действительно для бумаги– во всяком случае, ничего другого этим лезвием не разрежешь. Впрочем, может, три столетия назад оно было и острее. Длиной ножик был в полторы мои ладони, цельный – лезвие плавно перетекало в рукоятку, украшенную незатейливым, но изящным чеканным орнаментом из перевивающихся лент, оплетающих одиннадцатиугольник. Я решила, что, если выберусь отсюда, это действительно будет неплохим сувенирчиком.
– Дай-ка, – попросил Лотан, взял у меня ножик, повертел его, подозрительно прищурясь, а затем, пожав плечами, протянул обратно. Я аккуратно спрятала сувенир на дно своей сумки.
Между тем рекламные действия ахейян принесли свои плоды: толпа илинеонцев радостно окружила Коня и теперь оживленно обсуждала перспективы его использования в домашнем хозяйстве.
– Слушай, – спросила Нашка адъютанта, – а он не слишком большой?
– Точно по мерке, – ответил ахейянин, почему-то хихикнув.
Илинеонцы, собравшиеся у деревянного чудовища, перешли к неким действиям, простукивая дощатые бока и критически разглядывая колеса. Мне показалось, что кто-то попробовал посмотреть Коню в зубы.
Некоторое количество илинеонских солдат под покрикивания сержанта сорганизовались в команду и с криками «геть!» стали подталкивать Коня к воротам, но вдруг остановились.
– Позвать Лагуна! – заорал кто-то в сторону Илинеона.
– Лагун! Ла-агун!! – поддержали в толпе.
От ворот крепости отделился неопрятного вида старикашка и неожиданно шустро потопал в сторону толпы.
Лицо адъютанта помрачнело.
– Это кто? – шепотом поинтересовался Лотан у него.
– Пророк ихний придурочный, – недовольно ответил адъютант. – Как некоторые монетки кидают, чтобы судьбу узнать, так илинеонцы этого ненормального вытаскивают, чтобы он свое веское слово сказал. И что самое удивительное, почти всегда он это самое слово по делу говорит. Ну, для Илинеона по делу…
Пророк с минуту любовался Конем, а затем заглянул ему в рот (ну, или в то место, где у коня должен бы быть рот), поковырялся там пальцем и остался недоволен. Затем обошел деревянную махину и, приложив ухо к конскому боку, стал постукивать по доскам костяшками пальцев. Затем вновь отступил на несколько шагов и задумался или, по крайней мере, сделал вид.
Мы из своего укрытия наблюдали за ним, затаив дыхание. Илинеонцы тоже примолкли.
– Блин, этот догадливый старый хрыч сейчас все испортит! – выругалась вдруг Нашка, выглядывая вслед за мной из-за корабельного остова. – Ну я ему сейчас покажу небо в алмазах! Достали со своими войнами!
– Наташка, ты куда? – удивилась я.
– Купаться, – не оглядываясь, недовольно буркнула подруга.
– Прямо в одежде? – изумилась я, но Наташа уже не слышала, с разбегу нырнув в реку.
Мы с Лотаном, Кро и адъютантом вновь выглянули из своего убежища, уставившись на Коня и обступившую его толпу горожан. И на старого пня, который явно собирался сорвать наш гениальный план (ну хорошо, не наш, а Итакия), озвучив свои соображения о назначении этой детской лошадки- переростка.
Но рот ему не дали открыть обстоятельства в лице, вернее, морде, появившейся над поверхностью реки. Морда была покрыта сверкающей золотистой чешуей и смотрела далеко не милостиво.
В толпе кто-то сдавленно пискнул, как морская свинка под сапогом, и прорицатель, проследив направление взглядов сограждан, замолк на полуслове. Голова одобрительно моргнула, а из воды, заметно ближе к берегу, тем временем выскользнул извивающийся хвост с шипастьм навершием, подбил колени прорицателя, а затем обвил его ноги. Старый илинеонец быстро и бесшумно исчез под водой. Золотая же голова приподнялась над поверхностью, ободряюще улыбнулась собравшимся (отчего несколько человек попадали в обморок) и пропала.
– Теперь, – сказал адъютант, присаживаясь, – остается только ждать, в чью пользу они воспримут такой поворот событий.
– Помогите-ка мне. – Нашка, кряхтя, вытащила из реки бесчувственное тело Лагуна.
– Как тебе не стыдно, Наташа, – покачала я головой, – на пожилого человека! Тебя что, не учили в детстве уважать старших?
Нашка отмахнулась.
– Зато, – сказала она, – все по мифу. Положено морское чудовище – получите! Да ничего, оклемается.
– Теперь уж, – проговорил адъютант, разглядывая нежданного пленника, – лучше ему было бы оставаться без сознания, пока все не закончится.
Нашка, которая выглядела несколько расстроенной такой оценкой своей деятельности, тоже посмотрела на Лагуна.
– Ну, – сказала она, – мы ведь скоро уедем, а вы, если что, можете рассказать, что спасли его от монстра. Думаю, они, – она показала на горожан, – поверят. Кстати, похоже, намек они правильно поняли.
Толпа илинеонских солдат и горожан дружно катила Коня к воротам, обвязав ему передние ноги канатами. Судя по всему, катить его было нелегко: невзирая на все уханья и окрики сержанта, образец деревянного зодчества двигался медленно и неохотно, отчаянно скрипя колесами.
– А много там воинов сидит? – спросила Нашка, чтобы замять эпизод с Лагуном. – Я просто всегда думала, что было бы достаточно одного-двух, чтобы открыть ворота, а целый отряд сажать вовсе не обязательно.
– Да никого там нет, – отозвался адъютант. Мы с Нашкой и даже Лотан с Кро удивленно переглянулись.
– Понимаете, грекам, по вашим же словам, помогли быть незаметными боги. Ну, представьте себе –
