— Ну, яхта. То прогулки.
Дмитрий вынул из обшлага камзола лист бумаги.
— Вот, новую инструкцию получил. Ранее предписывалось выполнить плавание за два года. Теперь дано четыре года. Дозволено сушей идти, ежели льды дорогу загородят.
— Докуда?
Дмитрий засмеялся:
— А до докудыкиных гор. А докудыкины горы аж на самой Колыме.
— Спать давай ложиться, — говорит Харитон. — Поздно. Великий мореплаватель. Открыватель докудыкиных гор.
Харитон лежит с открытыми глазами. Где-то у него Васькины письма? Все спрашивал из своего Ревеля: как да что слышно об экспедиции во льды? Надо найти завтра. Васька, Васька! Где этот чертов Оленек? Думал ли, что там найдет свой конец?
— Не спишь? — спрашивает Дмитрий.
— Где этот Оленек? А, Димушка?
— Вблизи Таймыра. Точно не знаю, сколько верст.
К утру Харитон уснул. Когда поднялся, Дмитрия уже не было.
Сейчас мы останемся наедине с командиром придворной яхты «Декроне». Прохладно в доме. Харитон запахивается в халат. Бежит в сени, пьет воду. Умывается, поливая себе из кувшина. Стоит у подоконника. Грязная Карповка. Глинистый обрыв. В голубом небе перистые облака.
Харитон садится за стол, чинит гусиное перо; перед ним малахитовая чернильница с откинутой медной крышкой.
Как часто поступки, которые мы совершаем, невозможно объяснить простой житейской логикой, доводами рассудка. Можно рассчитать что угодно… Но как и чем измерить порыв души?
Перо скользит по бумаге.
«Ея Императорскому Величеству Государыне Анне Иоанновне.
Прошение.
Понеже ныне в Камчатской экспедиции есть вакация, прошу меня от флота лейтенанта пожаловать и послать в вышереченную экспедицию в должность командира дубель-шлюпки „Якутск“ вместо умершего лейтенанта Василия Прончищева. Харитон Прокофьевич Лаптев».
Во время утреннего доклада императрице зачитают прошение.
— Лейтенант Лаптев желает уйти с яхты? Что за странный порыв! Я хочу говорить с ним сама.
…Харитон в кабинете государыни. Затянут во флотский мундир, треуголка на согнутой руке.
— Твоя ли это бумага? — Нижняя губа Анны Иоанновны по-детски выпячена. Пухлый подбородок розов. Разгневана, удивлена?
— Да, Ваше Величество, это моя бумага.
— Ты что же, голубчик, службой недоволен?
— Премного благодарен, Ваше Величество, за все оказанные мне милости.
— Так что же тебя толкает покинуть свою государыню? Тебя кто обидел? Назови обидчика.
— Всем доволен, Ваше Величество.
— Так что же?
— В северные воды толкает лишь дружество, которое с ранних лет скрепило с погибшим лейтенантом Прончищевым. Хочу дело его продолжить.
— Дружество?.. — Императрица изумленно приподнимает насурмленные брови. — Дружество… Господь с тобой, лейтенант. Разве ты не знаешь, как люди говорят? На малом не взыщите, большего не ищите.
— Я не ищу большего, Ваше Величество.
Запись в вахтенном журнале дубель-шлюпки «Якутск» от 26 мая 1739 года:
«Прибыл на судно новый наш командир господин лейтенант Харитон Лаптев.
Всем служителям был смотр.
Поднят вымпел.
Запись произвел штюрман Семен Челюскин».
Скоро они уйдут в дальний свой поход…
…И начатое Прончищевым свершится. И Таймыр будет покорен — отныне и навсегда. Но это уже другая повесть. А наша закончена. Пусть ее последними строками станут названия на географической карте в честь наших героев:
МОРЕ ЛАПТЕВЫХ
ОЗЕРО ПРОНЧИЩЕВО
БЕРЕГ ПРОНЧИЩЕВА
БУХТА ПРОНЧИЩЕВОЙ
МЫС ЧЕЛЮСКИНА.
Словарь морских терминов
