жбанами! Ведрами! Тучу баранов на вертел! — Га — гал-гала-га! Выжми косточек посвежее из горла — вина Га! мы знаем гардал! В темя ключом Гал-гала-га! — Все гогочут, Смеются… Гришка Склок выбивает ведро из рук — Ну довольно шутить К бесу шутки! Жбан меду! Кто мне мешает пить? — И шопотный сиренный голосок: — Это я… Мерседес… — Бочку меду. На Волгу!.. — Очнулся… Тогда Мерседес Сквозь слезы и смех, видя потуги Каина, — своим тончайшим маникюром перерезала его кандалы и приоткрыв дверь шепнула: — Беги! Для тебя все готово! Да захвати вот испанскую шаль! — И совсем тихо: — А еще тут прорыт подземный ход на сто саженей. — …Ее муж корчился в пасти пифона, дрыгали зеленые шкары …За стеной заржал черный конь с боевым седлом… Каин на дверь не взглянул, не слыхал потайных слов, а лишь прошептав: — Мерси вас! Целую ручкой! — насквозь сверкнул стамесками глаз, схватил освободительницу и уволок ее на свое старое логово… …Где не видел никто его темных лохмотьев, где он ночи на корточках прошептывал напролет… — Жучок, с амурью! — сказала Мерседес, погрозив ключом от тюрьмы, — ты сразу угадал Соньку, бриллиантовую ручку — арап. До зари далеко, я тобой не игралась целую жизнь, туда не глазела с той самой поры… Расскажи, как ты засыпался, как тебя выдала олюра Фенька-граф? А я принесла марафету и хрипатого коньяку. — У Каина руки свело, дико взревел: — У-у-у. все через вас, шлюх! Каждый раз — западня! (В этот миг под землей кто-то трижды чихнул). У-у, гадина, шмара! Значит и тут ты уже задумала сотни ловушек! Может змея
