глубокий голос… вы поете? А может быть, играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
Питер поднял голову и, нахмурившись, посмотрел на Габриэллу. Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Настал момент выложить карты на стол.
– Поло, Шекспир, сонеты, а теперь еще и музыка, – сердито сказал он, силясь увидеть смысл в этом шквале вопросов. – А ты любопытная, малышка, да?
– Да, а вы идеальный любовник, – Габриэлла сделала судорожный вдох. – Красивый, богатый и, вне всякого сомнения, большой специалист в амурных делах.
– Рад, что ты это заметила, – сухо отозвался он. – Я не был уверен, что ты обращаешь внимание на такие мелочи.
– Конечно, было бы куда лучше, если бы вы были женаты, – поспешно продолжила свою мысль Габриэлла.
– В самом деле? Почему же это? – спросил он, с изумлением глядя нее.
– О, все очень просто. Женитьба – это значит успех в делах, стабильность и… зависимость. Моя мать говорит, что мужчина, который вынужден терпеть жену, заслуживает любовницы.
Питер удивленно рассмеялся.
– Так говорит твоя мать? Судя по всему, она очень интересная женщина.
– Да, большинство мужчин думает именно так, – сказала она и осторожно поерзала, гадая, что предпримет граф, если она соскочит с его колен.
Питер заметил ее движение и истолковал его по-своему. Разумеется, не в пользу Габриэллы.
– Неудобно? Мне тоже, – заявил он и, не обращая внимания на протесты девушки, понес ее на диван.
Бесцеремонно бросив ее на подушки, он склонился над ней и придавил к шелковой обивке дивана своей грудью.
– Не-е-е-т…
– Ну же, Габриэлла, – нервно проговорил он. – Вот уж не думал, что ты такая ломака.
– Не думаю, что это разумно, ваша светлость, – прошипела Габриэлла, сильно толкнула его и отвернулась. – А если вы будете слишком настойчивы, то, уверяю, вас постигнет крайнее разочарование.
Питер окинул ее плотоядным взглядом и улыбнулся.
– Я буду разочарован только в том случае, если ты вдруг окажешься портовым грузчиком с телом, сплошь покрытым татуировками, – он рассмеялся собственной шутке и добавил: – Впрочем, судя по тому, что я вижу, это едва ли возможно. – Поверьте мне, граф, вы будете разочарованы, и вам не поможет даже ваш богатый опыт, – она судорожно вдохнула. – Как вы, наверное, могли заметить, я не очень сведуща в амурных делах. О, моя мать, конечно, пыталась проинструктировать меня, но проблема в том, что я не проявляю ни малейшего интереса к данному предмету.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? – возмутился он.
Разумно это или нет, но Габриэлла решила претворить в жизнь тот шальной план, который всего – лишь наполовину сформировался у нее в голове.
– Моя история довольно банальна, но от этого она не становится менее трагичной. Если вы запасетесь терпением, я вам ее расскажу, – начала Габриэлла, но, заметив, что граф нервничает, решила подойти с другого крица. – Помните, я говорила вам, что убежала из дома, потому что повздорила с матерью? А надо вам сказать, что она очень красивая и элегантная женщина. В течение многих лет она была любовницей богатого дворянина, который…
– Стоп, стоп! – запротестовал Питер. – Я решительно не понимаю, причем здесь твоя мать?
– Моя мать имеет самое прямое отношение к… тому предложению, которое я собираюсь вам сделать.
– Предложение?!
Питер Сент-Джеймс взглянул на Габриэллу с плохо скрываемым сожалением. Малышка явно не в себе. Мало того, что она с самого первого мгновения уклонялась, сопротивлялась, протестовала и притворялась, так теперь эта красотка лежит рядом с ним на диване и извиняется за свою неопытность в амурных делах. И что бы вы думали? В качестве объяснения она вытаскивает на свет божий какую-то грязную семейную историю! И, как будто этого еще недостаточно, заявляет, что намерена сделать ему предложение.
Граф Сэндборн был разумным мужчиной, а потому, несмотря на то, что его плоть настойчиво требовала секса, он все-таки решил выслушать сумасбродную девицу. В конце концов любовным утехам можно предаться в любое время, но далеко не каждую ночь он получает предложение от уличной девки, у которой знатный папаша, еще не выбранный жених и мать – пылкая куртизанка.
– Какое предложение? – деловито спросил он.
– Оно… довольно необычно, и я хочу, чтобы вы поняли: только отчаянные обстоятельства толкают меня на этот безумный поступок, – Габриэлла помолчала, призывая на помощь мужество, и с величайшей серьезностью начала: – Мне уже девятнадцать лет, и моя мать считает, что пришло время страстно влюбиться.
– Вот как? – Питер закусил губу, с трудом сдерживая смех. – Я и не знал, что для этого чувства существует строгое расписание. Это что-то вроде британской железной дороги, да? Девушки, чьи имена начинаются на букву «Г», отбывают на станцию «Любовь» в семь двадцать три, – продекламировал он голосом вокзального кондуктора и, не выдержав, рассмеялся.
Габриэлла ахнула и вскочила с дивана.
– Эй, вернись сюда! – Питер поймал ее за руку и усадил на место.
