Габриэлла во все глаза смотрела на своего предполагаемого жениха и не знала, смеяться ей или плакать. Он лучше, чем купец и викарий, но все же…
Когда все тележки были загружены, Райт увидел Питера и Габриэллу.
– Чем могу служить вам, сэр, и вам, прекрасная леди? – радушно спросил он.
– Мы хотели бы осмотреть мельницу, – нашелся Питер. – Никогда не видел, как мелют муку, а моя кузина так и вовсе думает, что булки растут на деревьях.
– С радостью покажу вам все, вот только ваша одежда… Я не могу поручиться за то, что после осмотра она останется такой же чистой, – он широко улыбнулся, и Габриэлла заметила, что у него не хватает двух зубов. – Вам придется быть осторожнее, – предупредил мельник и повел их внутрь.
Они поднялись по скрипучей лестнице, и Райт, указав на оборудование, горделиво сказал:
– Этим машинам уже больше двухсот лет. Их использовал еще мой прадед,
Во время экскурсии он все время откашливался и сплевывал, не забывая правда просить у Габриэллы прощения за подобные вольности.
– Это все от пыли, – объяснял он и утирал свое потное лицо. – На мельнице всегда пыль.
Добродушного Райта оба покидали с большим облегчением. Габриэлла была немного сконфужена, а Питер, разумеется, доволен. Еще на одного кандидата меньше!
– Он, видно, очень добрый человек, – говорила Габриэлла, уже сидя в карете. – Справедливый и честный. Он усердно трудится и будет хорошим мужем и отцом.
Произнося эти слова, она сама плохо понимала, кого хочет убедить – Питера или… себя?
– На роль твоего мужа он подходит так же хорошо, как трофейный кабан, – заявил Питер. – Он плюется и чешется, любит пиво и грубоватые шутки. Невозможно представить его сидящим за шахматной доской или читающим книгу. Он наверняка не знает, что такое рубашка с воротником, а ведь одним из пунктов твоего списка, насколько я помню, была чистоплотность, – Питер криво улыбнулся. – Хотя, ты, пожалуй, сможешь найти с ним общий язык. Почитаешь ему потешки, споешь пару куплетов из «Крошки Алисы», и мельник с радостью назовет тебя своей женой.
Габриэлла раздраженно сжала руки в кулачки и отвернулась.
– Иногда ты бываешь просто невыносим, – в сердцах бросила она, глядя на засеянные поля, мимо которых они проезжали.
– Только иногда, – заметил он, искоса наблюдая за ее терзаниями. – А иногда и прав. Перестань дуться и мучить себя, ты ничем не обидела старину Райта. Но факт есть факт: ты не сможешь жить на мельнице, а он никогда не согласится переехать на Итон-сквер. Ты девушка разумная, и сама это прекрасно понимаешь.
Габриэлла сердито посмотрела на него. Как ни печально было это сознавать, но Питер действительно прав. Особенно ее угнетало то, что он ведет себя так порядочно. Уж лучше бы чванился и посмеивался над ней, перенести это было бы куда легче.
– Итак, кузина Габби, кто следующий? У тебя ведь остался еще один кандидат, кто он?
– Барон, – буркнула Габриэлла. – Барон Кол-честер из Кингстона.
– Очень удачно, это нам как раз по пути, – объявил Питер и весело подмигнул ей. – Да не расстраивайся ты. Может быть, и есть тот, кого ты ищешь.
Втайне Питер надеялся, что это далеко не так.
Они перекусили в тенистой дубовой роще и отправились в Кингстон-на-Темзе.
Кингстон – маленький городок. Его можно обойти пешком меньше, чем за час, и наши путешественники полагали, что быстро отыщут дом барона Колчестера. Но не тут-то было. В магазинах и единственном ресторане города о бароне слыхом не слыхивали.
Проехав почти весь Кингстон, они, наконец, отыскали человека, который знал, где живет «старик Колчестер». Услышав это, Габриэлла побледнела. Она никак не ожидала, что ее последний кандидат окажется стариком. Но, может быть, у него есть сын?
Дорога, ведущая к дому барона, состояла из одних ухабов, и молодые люди решили пройти остаток пути пешком. Когда на пригорке показался покосившийся дом с телегой сена на заросшем травой дворе, Габриэлла совершенно упала духом. Не такой она представляла себе резиденцию барона Колчестера. Они подошли к ветхому забору, и Питер, с опаской облокотившись на него, крикнул:
– Эй, хозяева! Есть кто дома?
Минут через пять на крыльцо вышел высокий худощавый мужчина, лет шестидесяти. Он прикрыл глаза от яркого солнца и сердито сказал:
– Это ты, парень? За эту неделю ты уже второй раз опаздываешь с моей… – тут он заметил, что ошибся, чуть покачнулся и спросил: – Кто вы такие, черт побери?
Кожа на его лице имела желтоватый оттенок, а склеры глаз были сплошь в красных прожилках. Легкий ветерок донес до них запах прокисшего вина, пота и грязного белья.
– Мы катались, но наша карета застряла примерно в миле отсюда, – невозмутимо соврал Питер. – Не могли бы вы одолжить нам лошадь, чтобы вытащить ее? Мы хорошо заплатим.
– У меня нет лошадей, – мужчина махнул рукой в сторону полуразвалившегося сарая, который когда-то, видимо, служил конюшней. – Я давным-давно продал своих скакунов.
Мужчина повернулся и заковылял обратно в дом.
– Постойте! – сделал Питер еще одну попытку разговорить его, хотя с этим кандидатом и так все было ясно. – Моя кузина устала и хотела бы отдохнуть. Не могли бы вы дать ей напиться? Дорога ужасно пыльная.
