сквозь заросли и преградил ей дорогу. — Какого черта вы здесь делаете?
— Помогаю искать мальчика, — высокомерно заявила она.
— Черта с два! Я уже потерял ребенка, не хватало мне потерять еще монахиню. Поворачивайте назад и возвращайтесь в замок. — Потом граф все-таки взял себя в руки. — Если вы хотите помочь, то вознесите лучше молитвы. А если уж вам действительно хочется быть полезной, постарайтесь успокоить его мать.
— Благодарю за совет, я уже помолилась. А теперь прочь с дороги! Уже темнеет.
— Я не собираюсь нести ответственность…
— Две пары глаз лучше, чем одна. И кто вам сказал, что вы несете ответственность за меня?
— Я говорю.
В тоскливой, по-зимнему серой полумгле еще дремавшего леса Элоиза увидела его суровое, напряженное лицо и впервые осознала, что на его плечах действительно лежит тяжелый груз ответственности, что его бесконечные приказы и суровость с людьми — не просто обычное проявление мужской гордости. Она заметила, с каким выражением он смотрел на женщину, умолявшую найти ее сына, как он был расстроен, когда ему напомнили о других пропавших детях. Нет, граф и правда заботился об этих людях. Его людях.
— Вам не нужно бояться за меня, — спокойно ответила Элоиза. — Я буду в сорока ярдах от вас, у меня отличное зрение и хороший слух. Я надеюсь быть вам полезной. Думайте обо мне как… о своей правой руке.
Граф раздраженно поерзал в седле, явно разрываясь между двумя желаниями — избавиться от нее и поскорее отправиться дальше. К счастью, победило третье желание — найти мальчика.
— Хорошо, черт возьми. Но если вы потеряетесь, я не стану искать вас до тех пор, пока не найду ребенка.
Он тронул коня и отправился на то место, откуда начал поиски, хотя, двигаясь в глубь леса, посматривал в ее сторону, чтобы проверить, едет ли она за ним.
Поскольку Элоиза решила быть ему помощницей, а не обузой, она время от времени звала мальчика, потом замолкала и прислушивалась. Граф понимал, что ее крики не столько помогают найти ребенка, сколько успокаивают его, поэтому, видя ее в просветах между деревьями, он махал ей рукой.
Лес становился все гуще, дорогу преграждали скаты, и Элоиза была вынуждена постоянно менять направление В конце концов она решила держаться поближе к графу.
— Нет ли здесь какого-нибудь укромного места, где мальчик мог бы спрятаться? — спросила она. — Какое-нибудь дерево, пещера, ручей?
— Не имею представления.
— Но ведь когда вы были ребенком, то наверняка…
— Я никогда не жил тут ребенком, меня рано отдали на воспитание. — Граф замолчал и продолжил уже менее резким тоном: — Я вернулся сюда только два года назад, после смерти моего отца.
— Никогда? — с искренним удивлением переспросила Элоиза.
— Никогда. — Пришпорив коня, он снова двинулся вперед.
Ей казалось, что весть о пропаже мальчика граф воспринял как личный вызов, словно прожил тут всю жизнь и обязан заботиться о благополучии своих людей. Но действительно ли это беспокойство о них, или он не допускает и мысли о потере чего-то, принадлежащего лично ему?
— А правда, что исчез уже не первый ребенок? — спросила Элоиза, догнав его.
Молчание.
— Да. Двое. Первый — в прошлом году. Мы искали везде, где только могли. Думали, его увели с собой воры или цыгане… или волки. Не обнаружили ни единого следа. Даже костей. Потом это случилось опять, всего три месяца назад, — неохотно ответил он наконец.
— И что, по- вашему, с ними произошло?
— Если вы имеете в виду проклятие, то оно здесь ни при чем.
— А вы что думаете о проклятии?
— Не важно, что я думаю. Главное, к пропавшим детям оно не имеет никакого отношения. — Граф махнул рукой в сторону Уитмора. — Зато они все уверены, что малейшая неприятность — это действие проклятия обиженной женщины. Разве могут слова какой-то женщины, к тому же произнесенные невесть когда, стать причиной таких бед? — Он покачал головой. — Я в это не верю.
— Если не верите, зачем же вы приехали в наш монастырь за невестой, преисполненной «высочайшей добродетели»?
Он бросил на нее мрачный, настороженный взгляд, но, увидев, что она абсолютно серьезна, расслабился.
— Людям нужна женщина… хозяйка, которая даст им надежду. Если я чему-то и научился в своей бродячей жизни, полной опасностей и лишений, так это тому, что если ты думаешь о поражении — значит, ты побежден.
Снова пришпорив коня, граф исчез в зарослях, но его слова остались с ней. Дать им надежду… бродячая жизнь… если ты думаешь о поражении… Он старался применить в Уитморе свой воинский опыт. Довольно странный метод. Но чем больше Элоиза думала об этом, тем яснее понимала, что житейская мудрость — где бы ее ни приобрели — все равно остается мудростью. Но главная мудрость — это умение использовать приобретенный опыт в любых житейских обстоятельствах.
Граф действительно хотел невесту — не для себя, а для своих людей.
На душе у Элоизы потеплело. А этот лорд Уитмор совсем не так плох, как она о нем думала.
Небо тем временем потемнело, холодные тени удлинились, в лесу стало совсем темно. Они с графом слышали то шорох опавших листьев, то хруст веток, но, к их разочарованию, находили только следы мелких животных, вырытые норы или припрятанные на зиму орехи. Тщетно они снова и снова звали мальчика — им отвечало лишь эхо.
Потом впереди что-то прошмыгнуло и метнулось в чащу. Когда граф бросился следом, Элоиза припустилась за ним, однако путь ей преградили кусты и молодая поросль. Заметив, как из тени выскочило и тут же пропало нечто темное, она хотела заставить свою лошадь перейти на рысь, но услышала вдруг яростный визг и поняла, что это дикий кабан. Она придержала Сэра Артура и напрягла слух, глядя в ту сторону, куда ускакал Перил.
Она не сознавала, насколько влажно и холодно стало в лесу, пока граф не скрылся из виду. Когда поблизости раздалось угрожающее хрюканье, Элоиза внимательно осмотрелась вокруг, но сердце у нее билось в обычном ритме до тех пор, пока Сэр Артур, самая невозмутимая лошадь в королевстве, не навострил уши и не взбрыкнул. Теперь хрюканье послышалось справа, потом слева. Вепрь! Да не один! Вглядевшись в тени, она заметила первого, который бежал прямо к ней: торчащие из свиного рыла желтые клыки, тупые черные глазки, большое тело с выступающими ребрами. После долгой зимы и недостатка кормов звери были очень голодны. Элоиза вспомнила, как один из работников в монастыре рассказывал, что голодные кабаны не брезгуют никакой едой, даже лошадью и человеком.
Она испуганно пришпорила коня и перестала лупить Сэра Артура пятками, только когда он перешел на галоп. Слева и справа продолжал раздаваться треск веток, потом кабаны, очевидно, бросились в погоню, хрюканье и яростные визги теперь доносились со всех сторон. У нее совершенно не было времени подумать, что случится, когда она догонит графа — если сможет его отыскать. Но инстинкт говорил ей, что ее безопасность зависит только от него.
Внезапно между деревьями мелькнуло что-то светлое… Его туника.
— Лорд Перил!
Ей казалось, что он видел, как она скачет к нему, однако граф вдруг отвернулся и спрыгнул с лошади.
— Нет! — закричала Элоиза. — Не надо! Кабаны! Дикие кабаны!
Время и события причудливо слились, замедлив ход и превратившись в вечность. Она только осознала, что Сэр Артур уже едва переставляет ноги, вепри наседают с обеих сторон, а граф стоит на земле с мечом и кинжалом в руках… Мальчика и кабана Элоиза увидела одновременно.
Крик ужаса застрял у нее в горле, когда она обнаружила, что ее преследователей отвлек еще один вепрь, который уже присел, чтобы кинуться на мальчика, взбирающегося по стволу сухого дерева. Он еще не успел забраться достаточно высоко и не мог подняться выше, потому что ветки кончились и ему не за что было ухватиться.
Теперь вся их надежда была только на графа, который должен отвлечь зверя или убить его. И все бы получилось, если бы она не привела с собой двух кабанов, таких же огромных и голодных. Перил Уитмор оказался в центре смертельного треугольника.
Он поднял на миг глаза, и Элоиза поймала его взгляд, в котором были такая решимость и непреклонность, такая жажда победы и такое желание ее защитить, что у нее замерло сердце.
— Мальчик! Спасайте мальчика! — крикнул он.
Ничего больше граф сказать не успел, так как вепрь бросился на него. В последний момент Перил успел отскочить, ударив пробегающего зверя в шею, но удар получился скользящим, поэтому кабан развернулся, снова пошел в атаку — и тут подлетели остальные два. Теперь граф Уитмор, пусть даже с мечом, кинжалом и военным опытом, был один на один с тремя разъяренными зверями.
Мальчик! Элоиза увидела, что он цепляется за ствол, тщетно пытаясь забраться повыше, и в ужасе зовет на помощь. Ей нужно обойти поле битвы и снять его с дерева, другого выхода нет. Она просто обязана это сделать, граф приказал ей — он ей верил.
Казалось, минула целая вечность, пока Сэр Артур пробирался сквозь заросли на маленькую поляну.
— Тед! — крикнула она. — Я иду за тобой, готовься спрыгнуть! Тед, слушай меня!
Элоиза вынуждена была повторить это несколько раз, прежде чем мальчик ей ответил. Тем временем ствол засохшего дерева начал поскрипывать и клониться под его тяжестью.
Заставляя Сэра Артура продираться сквозь кусты — слава Богу, у него такие мощные ноги, — она разговаривала с Тедом, хвалила его за смелость, уверяла, что все будет хорошо. Граф — замечательный рыцарь и отважный воин, его мать очень обрадуется, ему обязательно приготовят что-нибудь вкусное, когда они вернутся
