насчитывалось около пятидесяти театров). Отмена комендантского часа давала свободу передвижения по городу, и увеселительные заведения оставались открытыми до самого утра. Названия теперь присваивались улицам, а не районам, что облегчало поиски нужного места, и именно улица стала средоточием и связующим звеном городской жизни.
Крупные города превратились в центры разного рода деятельности. На их окраинах в промышленных районах сосредоточилось основное производство шелка, а вокруг располагались — как правило, принадлежавшие крупным землевладельцам — посадки тутовых деревьев для разведения шелковичного червя, под которыми выращивали овощные культуры, затем поля зерновых, в основном риса и пшеницы, а еще дальше — крестьянские дворы, жившие натуральным хозяйством. Поток транспорта из городов и в города не останавливался ни на минуту — общество становилось все более мобильным. Экипажи стоили недорого, а нанять подводу не составляло никакого труда; в коммерческих перевозках были задействованы лодочники, извозчики, моряки и купцы. Возможности и соблазны больших городов влекли к себе огромное количество обедневших крестьян и людей, стремившихся добиться успеха любыми средствами. Для новичка городская жизнь таила в себе угрозу изоляции и отсутствия привычной взаимопомощи, что привело к появлению общин выходцев из определенного региона, а также образованию многочисленных «гильдий» ремесленников и торговцев.
Заслуживает внимания и еще один аспект обширных торговых связей империи Сун. Большая часть международной торговли осуществлялась через портовые города на юго-восточном побережье страны. В главные порты правительство назначило уполномоченных по морской торговле, которые содержали штат переводчиков и поощряли купцов из Азии и Ближнего Востока торговать с Китаем. Китайские торговцы, социальный статус которых значительно повысился, вели дела в далеких землях — от Красного моря до Индии и от Южной Азии до Кореи и Японии. В их распоряжении были разнообразные суда, в том числе речные с гребными колесами и огромные джонки для плавания в открытом море, которые начали строить в устье Янцзы. Это были четырех- или шестимачтовые корабли с двенадцатью парусами из парусины или жестких циновок и четырьмя палубами, способные вместить до тысячи человек. За изобретением ахтерштевня — за семьсот лет до его появления в Европе — последовали другие технические новинки, такие как водонепроницаемые переборки, поворотные паруса, кабестаны, не говоря уже о применении компаса. Все эти усовершенствования превратили Китай в величайшую морскую державу, и этот статус страна сохраняла вплоть до XV века.
Материальное благополучие эпохи в значительной степени строилось на успехах науки, как фундаментальной, так и прикладной. Что касается последней, то, помимо отмеченных выше достижений в области мореплавания, сельского хозяйства, горного и военного дела (применение взрывчатых веществ), нельзя не отметить изобретение новых геодезических инструментов, устройства для изменения пройденного расстояния, применение кессонов при строительстве зданий и мостов, а также изобретение шлюзовых ворот и водяных часов. Систематизация древних знаний в области фармакологии и акупунктуры способствовала появлению многих выдающихся врачей: они изучали органы человека при помощи аутопсии, имели свод этических норм, использовали метод вариоляции, ставший предшественником вакцинации, а двенадцать самых известных лекарей эпохи составили многотомную «Императорскую медицинскую энциклопедию» (1111 г.). Выпуск книг по лекарственным травам достиг беспрецедентных масштабов, а бесчисленные работы по ботанике и зоологии охватывали весь спектр возможных тем — от выращивания цитрусовых (впервые в мире), бамбука, личи, ароматических трав и фруктовых деревьев до описания ракообразных, птиц и рыб.
Появился новый вид научной литературы, включавший в себя разнообразные заметки и наблюдения. Они нередко становились предметом дискуссий на собраниях ученых. Самым известным произведением этого жанра считаются «Заметки» Шен Куа, современника великого реформатора Ван Ань-ши. На государственной службе в должностях посла, военачальника, управляющего гидротехническими работами и директора академии Ханьлинь он много путешествовал, записывая все, что представляло интерес с точки зрения науки, техники и культуры. В небольшой книге он рассказал о том, как сделать удобный экипаж для инспекционных поездок, чтобы путешественник мог свободно обозревать окрестности, а также о том, что следует брать с собой в дорогу — дождевик, аптечку, «ботинки для грязи», запасную одежду и расчески, чай и запас консервированных продуктов, бумагу, чернила, ножницы, словарь рифм и лютню, свечи, ножи, складную шахматную доску с шахматными фигурами, ларец для купленных по дороге книг и порошок для уничтожения книжного червя. Экипированный таким образом, Шен Куа совершил многочисленные путешествия, описанные в двадцати шести главах и четырех приложениях его «Заметок». В книге он касался таких предметов, как магнитный компас, астрономия и метеорология, математика, окаменелости, технологические процессы в металлургии, составление топографических карт, физика, геология, антропология, археология, философия, химия, биология и многих других.
Его интерес к математике был вызван работой одного из величайших математиков всех времен и народов, который вывел Китай на передовые позиции в этой науке, особенно в таком разделе, как алгебра. Его энциклопедический метод нашел отражение в работах других авторов, например в энциклопедии цитат древних и средневековых авторов, тысяча глав которой была строго систематизирована, а также в энциклопедиях по географии и языкознанию.
Наряду с этими сборниками научных знаний выпускались и философские трактаты, развивавшие неоконфуцианство, которое наилучшим образом соответствовало мировоззрению правящей династии. Из всех выдающихся философов этого направления самым знаменитым был Чжу Си (1130–1200), которого называли Мастер Чжу и идеи которого доминировали на протяжении нескольких веков. Созданная им школа имела несколько направлений, и самое интересное из них было связано с концепцией, выражавшейся всеобъемлющим термином ли.
Это понятие обозначало мистическое единство мира, а также источник и неотъемлемую часть любой материальной вещи. Оно неподвластно времени, вечно и первозданно, и в нем заключен безупречный идеал, получивший название Великого Первоначала — вероятно, это определение наиболее близко к западной концепции Бога. Ли воплощается через синтезирующее понятие, или силу, получившую название ци — абстрактное становится осязаемым, проявляясь в форме всех живых созданий, предметов и взаимосвязей. Небо и земля, человек и его разум, корабль, стол, травинка, взаимоотношения отца и сына, правителя и подданного — во всем содержится ли, но природа каждой вещи или явления определяется ци. Несовершенство ци может стать причиной появления зла. Человек, познавший ли внутри себя, достигает просветления через постоянное приумножение знаний и приверженность к другим конфуцианским добродетелям, таким как честность, соблюдение норм морали, исполнение гражданского долга и любовь к ближнему. Другими словами, человек должен стремиться стать мудрецом. Все эти усилия предпринимаются в материальном мире и направлены на него — в отличие от буддизма и даосизма, концепции которых тоже содержат элементы конфуцианства, но целями которых являются соответственно небытие и вечность. Однако нельзя утверждать, что интересы неоконфуцианства ограничивались лишь материальным миром — оно обращалось к таким вопросам, как эволюция космоса и гармония вселенной, а также вкладу сил инь и ян в их разрешение.
Философия была не единственным увлечением образованных людей, число которых неизмеримо выросло. Многие занимались коллекционированием книг и древностей. Ярким примером такого коллекционера может служить живший в XII веке Чжао Мин-чэн, чей труд «Надписи на металле и камне» представляет собой грандиозное собрание древних надписей. Его жена, Ли Цин-чжао, оставила яркие воспоминания о страсти мужа к коллекционированию. Вот краткое изложение ее мемуаров:
Когда мы поженились, мужу исполнился двадцать один год, и он был студентом Императорской академии. Мы происходили из небогатых семей и привыкли к скромности. В первый и пятнадцатый день месяца в занятиях академии устраивался перерыв. Муж закладывал что-то из одежды и с вырученными деньгами отправлялся на рынок, чтобы купить фруктов и новые копии надписей для своей коллекции. Когда он возвращался с покупками домой, мы садились на циновки лицом друг к другу, разворачивали листы и внимательно их изучали. Мы представляли себя персонажами мифической древней эпохи Совершенного Согласия. Через несколько лет муж получил должность на государственной службе, но мы питались рисом и овощами и носили самые скромные одежды; муж ездил в отдаленные уголки страны, чтобы удовлетворить
