привела к тому, что поставщики опия стали заниматься нелегальной торговлей китайскими рабочими (кули). В 1854 году волнения на побережье захватили и Кантон. Опасность для города исходила от движения «красных повязок», подавить которое удалось при помощи крестьянского ополчения и нанятых аристократией наемников. Тысячи бунтовщиков были приговорены к смертной казни.
Но все это не остановило англичан, которые стремились не только получить доступ в Кантон, но и полностью пересмотреть Нанкинский договор. В 1857 году Палмерстон вновь занял пост министра иностранных дел и возродил политику принуждения в отношении Китая, отправив туда новый экспедиционный корпус. После задержки, вызванной мятежом в Индии, эскадра к концу года достигла Кантона, где к ней присоединились французские войска, отправленные покарать виновных в убийстве миссионера из числа их соотечественников.
Англо-французские силы осадили Кантон — так началась Вторая опиумная война. После обстрела города они преодолели стены и отправили патрули, чтобы захватить генерал-губернатора, которого затем вывезли в Калькутту, где он и умер год спустя. В течение следующих четырех лет городом управлял созданный союзниками комитет, которому подчинялась марионеточная китайская администрация. Местное ополчение продолжало сопротивление, а в 1858 году напало на город. Атака была отбита, и патрули союзников проникли в глубь китайской территории, а когда на них было совершено нападение, захватили и сожгли штаб-квартиру повстанцев. Воинственные настроения постепенно улеглись, и жители Кантона начали привыкать к власти «варваров».
Лорд Элгин, руководивший действиями англичан в Китае, приказал экспедиционному корпусу союзников двигаться дальше на север. Захват морских ворот Пекина и наступление на Тяньцзинь, расположенный всего в семидесяти пяти милях от столицы, вынудил правительство Цин в спешном порядке отправить своих представителей для переговоров. Однако дипломатические хитрости Ци-ина и его коллег ни к чему не привели, и они, несмотря на протесты, были вынуждены подписать новые договоры с Британией, Францией, Россией и Соединенными Штатами. Престарелый Ци-ин потерял лицо, и император сначала предал сановника суду, а затем, из соображений «справедливости и милосердия», приказал ему совершить самоубийство. Условия Тяньцзинского договора действительно были тяжелыми для Китая. Китайское правительство согласилось допустить постоянных послов иностранных держав в Пекин, выплатить огромную контрибуцию, утроить количество открытых портов, открыть для торговли реку Янцзы вплоть до Ханькоу, установить низкие торговые пошлины, допустить на таможню иностранных инспекторов и разрешить иностранцам (при наличии паспорта) разъезжать по стране. Более того, договор легализовал торговлю опиумом — зло получило официальный статус. После подписания договора войска союзников отступили, а затем лорд Элгин лично проплыл шестьсот миль вверх по Янцзы, чтобы оценить новые перспективы для торговли.
На этом война не закончилась. Англо-китайские соглашения приносили пользу в открытых портах, где обе стороны сотрудничали в попытке пресечь нелегальную торговлю кули, но Пекин был недоволен. Особую неприязнь у приверженцев традиций вызывал пункт о постоянных дипломатических представительствах в Пекине. Они были твердо уверены, что послы варваров могут быть только гостями, которые каждые три или пять лет привозят дань и бьют земные поклоны. В марте 1859 года вышел императорский указ, запрещавший послам иметь штат более десяти человек, носить оружие и передвигаться по Пекину в паланкинах. Ни один иностранный король не мог считаться равным императору, владевшему мандатом Неба, — таков был основополагающий принцип.
Через несколько месяцев случайное столкновение в окрестностях Тяньцзиня привело к гибели четырехсот британских солдат и четырех военных кораблей, и ликующие «ястребы» императорского двора добились отказа от Тяньцзинского договора. Ответ англичан и французов последовал незамедлительно. В середине 1860 года они отправили на север Китая двести пятьдесят кораблей и двадцать тысяч солдат, часть которых была набрана среди гонконгского «дна». Вскоре те сломили сопротивление гарнизона, оборонявшего Тяньцзинь, и уже входили в город, когда прибыли послы из Пекина с предложением прибыть в столицу для переговоров. Однако союзники настаивали на аудиенции у императора. Когда англо- французские войска приблизились к Пекину, император бежал, укрывшись за Великой Китайской стеной. Китайцы взяли в заложники тридцать девять человек из числа сотрудников посольств, и после того как они отпустили лишь треть заложников, казнив остальных, союзники разграбили и сожгли Летний дворец императора к северо-западу от Пекина. Некогда это был величественный комплекс из павильонов для отдыха и развлечений в необычном стиле «китайского барокко», спроектированных итальянским иезуитом, — с искусными фонтанами и мебелью, скопированной с французских гравюр, со стенами, увешанными зеркалами и гобеленами, которые прислал в дар французский король в 1767 году.
В Пекине остался младший брат императора принц Гун, который должен был договориться с занявшими столицу варварами. Пекинский договор подтвердил все положения Тяньцзинского договора, только сумма контрибуции увеличилась, а Британия, кроме Гонконга, получила полуостров Коулун. Союзники отвели войска, оставив гарнизон в Тяньцзине, и на этом вторая опиумная война завершилась.
На следующий год умер император. После нескольких дворцовых переворотов трон занял его сын Тун-чжи, а ведущую роль при дворе стала играть партия дяди нового императора, принца Гуна, которая выступала за мир и компромисс с Западом. Установился новый порядок: юрисдикция консульств в отношении граждан иностранных государств в открытых портах, иностранная администрация в «концессиях», иностранные военные корабли в китайских водах и иностранные войска на китайской земле, доступ иностранных торговых судов к морскому побережью Китая и внутренним водным путям, ограничение тарифов условиями договора, постоянно расширяющиеся возможности торговли в верхнем течении Янцзы. Торговля процветала. Укрепились связи между мандаринами, торговцами и консулами; иностранцы покупали недвижимость в центрах торговли, многие из которых превратились в крупные города, а большое число китайцев получало английское образование.
Оглядываясь назад, можно сказать, что опий был всего лишь одним из элементов Опиумных войн, длившихся с 1840 по 1860 год, а истинной их причиной являлась прибыль от торговли в целом. Результатом войн стало не уничтожение суверенитета Китая, а его ограничение условиями договора. Эти условия все сильнее действовали на традиционное китайское общество и китайскую культуру, а появление быстроходных судов с паровыми двигателями и телеграфной связи постепенно втягивало страну в орбиту Запада. Время покажет, действительно ли Китай усвоил преподнесенный урок: Поднебесная не является владычицей мира.
Как бы то ни было, волнения, вызванные вторжением Запада, не угрожали самой династии Цин. Значительно опаснее были грандиозные восстания, потрясавшие страну с 1851 по 1864 год, что совпало по времени со Второй опиумной войной. Фактической причиной восстаний стала первая опиумная война и Нанкинский договор, в результате чего для иностранцев открылся порт Шанхая, и центр торговли переместился из Кантона на север, а тысячи людей остались без работы. Эти люди пополнили ряды недовольных в «кипящем котле», который представляла собой провинция Гуандун (с городами Кантоном, Макао и Гонконгом), а также провинция Гуаньси к западу от нее и большая часть провинции Хунань на севере.
Бывшие наемники, услуги которых уже не требовались для борьбы с англичанами, пираты, оттесненные в глубь материка британским флотом, остатки «Общества Белого лотоса», этнические сообщества — в частности, иммигранты, которых китайцы называли «хакка», отряды самообороны, сформированные местным дворянством, обедневшие крестьяне — все объединились в своей ненависти к маньчжурам. Полная неспособность властей обеспечить соблюдение законности привела к восстаниям 1836 и 1847 годов, и именно в этот период сформировалось «Общество поклонения Богу», впоследствии ставшее известным под кровавым именем тайпинов.
Во главе самого жестокого мятежа за всю историю Китая стоял высокий человек с умными глазами и звучным голосом по имени Хун Сюцюань. Он родился в деревне к северу от Кантона, и его стремление к знаниям не было оценено по достоинству — он неоднократно проваливался на экзаменах на право занятия