поинтересовался до того молчавший Тулб.
– Нет. Пока непобедим Хамрак и несокрушимо его неисчислимое воинство. Один гоблин в нашем поселении изрекал такие слова: что однажды отсекли Хамраку голову, а она на тоже место возвернулась.
– Это суждено нам испробовать, – Рупин погладил рукоять кинжала.
– Испробуйте, и да сопутствует вам удача, – кивнул старик.
– Пусть она пребудет и с тобой, оставшийся единственным в роду.
Они разошлись в разные стороны: старик – на восток, к ещё находящейся в безопасности столице; герои – на запад, к заливу, где 'ожидала их славная победа над несметным воинством Бессмертного Хамрака, Мага Ночи'.
Халхидорог сидел на циновке, поджав ноги под себя. Солнечные лучи пробивались сквозь щели хижины, и золотыми полосками рассыпались по полу. На другой половине дома за занавеской гремела котелками хозяйка – немолодая парзийка. Осерта, бывшая кухарка, старалась помогать ей по работе, но Халхидорог был против: негоже невесте начальника корпуса возиться на кухне.
Он поднял голову и, стряхнув со лба длинную прядь, посмотрел на девушку.
– Ну вот, а ты боялась, что жители не примут нас.
– Я не боялась. Люди не злы. Если относиться к ним по-доброму, они станут друзьями. Ты не казнил старика, стрелявшего в тебя, никого не ограбил, а потому они сами согласились стать подданными короля. Сила в доброте.
– Странно, ты рассуждаешь, как мой учитель Хамрак.
Осерта села рядом с Халхидорогом.
– Расскажи мне про Хамрака. Я видела его, но никогда не разговаривала. А ведь ты его хорошо знаешь. Какой он на самом деле?
Халхидорог задумался и ответил не сразу:
– Ты задала очень сложный вопрос. Нельзя точно охарактеризовать обычного смертного, а Хамрак – бессмертный, и его натура во много раз сложнее и запутаннее. Многие его любят, боготворят, слушаются и видят в нем спасителя. Другие ненавидят его, считая, что он посланник Зла. Хамрак проповедует торжество жизни над смертью, и, когда я его слушаю, мне кажется, что он чистый, светлый пророк. Однако он вместе с тем король, и не просто король, а тот, кто начал Великую Войну.
– Но может он невиновен?
– Ты хочешь сказать, что, возможно, он не хотел войны?
– Да.
– Я бы поверил в то, если бы Хамрак был простым смертным, но он – некромант – повелитель душ. Ему подвластно все. И если его воля одолела смерть, то почему она не смогла повергнуть в ничто прихоть Гамара и горстки его сторонников?
– Горстки? – Осерта пытливо вгляделась в Халхидорога.
Он встретил её внимательный взгляд и вдруг смутился.
– Признайся, когда начиналась война, ты был рад тому. Ты видел в ней возможность проявить себя, применить все, чему обучился за долгие годы в училище воителей?
Гхалхалтар улыбнулся:
– А ведь ты права! Так оно и было. Но теперь это позади, и сейчас я мечтаю только об одном: чтобы все кончилось и чтобы мы поселились вдвоем на каком-нибудь зеленом острове во Внутреннем море.
– Или в Виландоре.
– Нет, в Виландоре холодно.
– Я согрею тебя, – Осерта прижалась к Халхидорогу.
Он вдруг вспомнил Лукавого и его рассуждения про девушек и теплые плащи. Это воспоминание перенесло Халхидорога в далекое Грохбундерское ущелье.
– Отчего ты молчишь, – Осерта взглянула на гхалхалтара.
– Просто задумался. Помнишь, как мы с тобой гуляли по равнине, а попадавшиеся солдаты смотрели и завидовали нам?
– Помню. Они, кажется, и сейчас завидуют нам.
– Пусть, ведь, пока мы вместе, нам ничего не страшно и все будет хорошо.
– Я знаю, ибо люди, и гхалхалтары, и даже твари не злы, если относиться к ним с добром.
Герои расположились на ночлег в одной из деревенек, затерянных в степи. Открытая всем ветрам, она казалась одинокой и жалкой. Испуганные жители, узнав в воинах своих защитников, приняли их радушно, отвели одну хижину, хорошо накормили: зачем жалеть еду, если придут хамраковцы и отберут все?
Повеселевший от хорошей трапезы Рупин бойко разглагольствовал:
– Я видел – страх просочился в ваши души. Герой не должен бояться.
Гхалхалтары слабы и ничтожны, и вы убедились в справедливости моих слов сегодня, когда умертвили десяток из них.
– Уйми свою неразумную радость. Сегодня наши клинки испили кровь тварей, но не гхалхалтаров, – возразил Байдан.
– Какая разница? Твари, гхалхалтары – все они порождения тьмы.
– Это так, равно как ты и простой пастух являетесь порождениями света, – согласился Байдан. – Только ответь на такой вопрос: кто лучше владеет оружием ты или человек, который всю свою жизнь пас скот?
– В бою я стою ровно столько пастухов, сколько есть стрел в моем колчане, – гордо произнес лучник.
– Да. Равно и гхалхалтар стоит столько тварей, сколько волос у него на голове.
– А коли гхалхалтар лыс?
– Я говорю серьезно, – повысил голос Байдан.
– Вам осталось только скрестить клинки. Ваши языки скоро доведут вас до этого, – вмешалась Китара.
Байдан, как предводитель отряда, сдержано замолчал, Рупин тоже отступил, посчитав спор выигранным и ища новую тему для разговора.
– Лучше бы вы направили умы ваши на размышления о дне завтрашнем, – продолжала воительница.
– День, как день.
– У тебя, Рупин, все легко, как будто мы идем разнимать матросов, замутивших разум свой вином. Подумай, мы же можем завтра столкнуться с гхалхалтарами. А у тебя 'день, как день'.
– Видно, Вседержитель благоволит ко мне.
Китара ничего не ответила, но метнула на лучника испепеляющий взгляд.
