Молодые и Изабеллы и Фердинанд так любили друг друга, что пренебрегли своим близким родством. Они прибыли в Вальядолид, переодевшись купцами, и обвенчались у местного епископа. Но документа от Папы Римского, дающего разрешение на брак в связи с близким родством жениха и невесты, они так и не получили. Впоследствии эта бумага, якобы увенчанная печатью понтифика, появилась у королевской четы, но подлинность её подвергалась серьёзному сомнению.
Изабеллу и Фердинанда многое связывало с Вальядолидом, и они по взаимному согласию перенесли сюда столицу уже объединённого королевства. Здесь же впервые католические короли приняли Христофора Колумба, который поделился с королевскими особами своими чаяниями по поводу открытия новых земель и расширения влияния испанской короны. В это время Испания переживала не лучшие времена, и потому предложение Христофора Колумба было отвергнуто.
Позже Изабелла Кастильская под влиянием своего нового духовника Фернандо де Талаверы изменила своё мнение. Королевская чета пожаловала Колумбу и его наследникам дворянство, и отписала документ, в котором говорилось: в случае удачи заокеанской экспедиции Христофор Колумб становится вице-королём всех земель, которые он откроет или приобретёт, и сможет передать этот титул по наследству.
Правда, деньги на снаряжение экспедиции Колумбу предстояло искать самостоятельно. И как ни странно, он обрёл единомышленников среди рыцарей орденов Алькантара и Калатрава[40]. Экспедиция была организована. (Кстати, Христофор Колумб скончался именно в Вальядолиде, обретя здесь своё последнее пристанище).
В те времена ни Изабелла Кастильская, ни Фердинанд Арагонский даже не подозревали, что спустя каких-то полвека Испания подчинит себе большую часть земель Южной Америки и станет одной из сильнейших морских держав в мире. А уж о том, что новоявленный орден иезуитов замыслит основать на новых землях своё государство, католические короли и подумать не могли.
После пожара, постигшего город в 1561 году, столица королевства была перенесена в Толедо, а затем – Мадрид.
Однако, орден иезуитов видел в Вальядолиде сосредоточение огромного культурного потенциала и потому решил организовать здесь колледж святого Николая[41], дабы отбирать способных мальчиков, обучать их латыни, праву, риторике, классическим авторам, философии, теологии, различным церковным дисциплинам, естественным наукам, развивать у них чувство прекрасного, а также – трудам известного учёного-иезуита Хосе де Акосты. Предполагалось также, что он прочтёт старшим ученикам колледжа курс лекций по истории Нового Света. В частности даст обзор своих известных трудов, таких как: «О природе Нового Света», «О распространении Евангелия среди варваров, или о достижении спасения индейцев», «Естественная и нравственная история Индии». В своих работах учёный приводил обширный фактический материал и высказывал ряд смелых идей. В частности Акоста выдвинул предположение о заселении Америки выходцами из Азии. Также он считал, что американская фауна сродни европейской. Акоста первым предпринял попытку классифицировать народы Америки по этнокультурному принципу, выделяя три основных «категории варваров», и подробно описал особенности цивилизаций ацтеков и инков.
Семейство Монтойя в Вальядолиде никогда не отличалось богатством, хотя его глава дон Родриго за свою честность, принципиальность и неподкупность не раз назначался местным алькадом на должность альгвазила.
Дона Амалия, жена альгвазила за годы их семейной жизни родила четырёх сыновей и трёх дочерей. Семейство занимало небольшой трёхэтажный дом, выполненный в традиционном стиле здешних мест.
В Вальядолиде дома сооружались вокруг corral, внутреннего двора. Постройки представляли собой изолированные островки, соединённые с улицей одной единственной дверью. Дом имел несколько этажей и когда на верхних этажах хозяева открывали окна, то их разговоры непременно становились достоянием соседей.
Первый этаж, как правило, с низкими потолками, отводился под хозяйственные нужды, второй занимали: зал-столовая, спальня супругов, кухня, кабинет отца семейства и estudio, где хранились книги, рукописи, различные документы. Третий этаж обычно отдавался детям.
Жалование альгвазила позволяло дону Родриго достойно содержать дом и семью, но, увы, отложить что-либо на чёрный день практически не удавалось. Девочки подрастали, необходимо было подумать об их приданом и предстоящем замужестве. Перед pater familias[42] стояла непростая задача.
Двоих старших сыновей дон Родриго успешно пристроил на государственную службу: один стал мелким чиновником в торговой палате, второй – помощником уважаемого рехидора, члена городского совета. Третий сын, увы, не проявлял интереса ни к службе, ни к домашним обязанностям, предпочитая приятное времяпрепровождение в таверне в окружении друзей и девиц; отличался вспыльчивостью, задиристостью и прослыл в родном городе завзятым дуэлянтом. Даже почтенный отец не мог повлиять на своего отпрыска. И однажды после очередных увещеваний родителей он покинул отчий дом, преисполненный уверенности, что станет наёмником: ландскнехтом в одном из многочисленных германских княжеств, пребывающих в вечном состоянии войны.
Младший Антонио с ранних лет проявлял живой интерес к окружающему миру, пытаясь с детской порывистостью всё фиксировать на бумаге. Он тщательно делал зарисовки города, людей, животных, растений. Отец был несколько смущён тем, что Антонио постоянно носил при себе бумагу и уголь, которым пользуются художники, дабы делать беглые наброски из повседневной жизни. Даже за столом во время трапезы, мальчик не оставлял своего занятия, чем порой приводил матушку в негодование.
Около ратуши, где располагалась городские коррехидоры, постоянно собиралась толпа зевак, которая ради развлечения ждала появления конвоируемого преступника, дабы забросать заранее припасёнными тухлыми яйцами или камнями. Особенно в этом деле преуспели мальчишки. Они метили прямо в глаз преступнику и частенько попадали в цель. Родриго специально не отгонял их, считая, что нарушитель закона получает по заслугам.
И вот из ворот ратуши появились Родриго и два стражника, препровождавших в судебную палату горожанина, жестоко убившего свою молодую жену из ревности. Толпа тотчас оживилась. Убийца не успел прикрыть лицо связанными руками, как в него полетели камни и яйца.
Родриго ухмыльнулся:
– Что не нравится? Вот верно твоя жена потешается на небесах!
Убийца, как смог, отёр лицо, куда метко угодило яйцо, брошенное одной из молодых женщин.
– Будь ты проклят, ублюдок! – возопила она в адрес арестованного. – Будь ты проклят! Ты лишил меня сестры! А своих детей матери! Гореть тебе в Аду!
При упоминании Ада, убийца поёжился. Он уже успел раскаяться в содеянном. Но, увы, ничего изменить нельзя.
… Судебная палата была переполнена альгвазилами и стражами, сопровождавшими преступников, которые в порядке очерёдности ожидали решения своей участи.
Альгвазилы, все как один были облачены в специальную униформу: удлинённую куртку хубон со стоячим воротником с откидными рукавами жёлто-зелёного цвета, которые шнуровкой крепились непосредственно к лифу. По последней моде хубонам была предана форма латного доспеха, которая достигалась весьма просто – куртка набивалась копрой. Из-за выпуклой груди горожане прозвали одежду альгвазилов «гусиным чревом».
Ноги альгвазилов облачали красные кальсес, штаны-чулки, и короткие кожаные башмаки тёмных цветов. Головы блюстителей закона украшали красные береты с белыми перьями. Из оружия у каждого альгвазила на поясе виднелся меч, в руке – пика. Часто представители закона носили с собой небольшой барабан, который также висел на поясе.
…Судебные заседания обычно возглавлял городской алькад, присутствовали несколько уважаемых рехидоров и альгвазилов. Они, заслушав дело, и посовещавшись, выносили приговор.
Родриго перепоручил своего «подопечного» стражникам, попытался сосредоточиться, дабы коротко и ясно изложить суть дела.
– Отец! – неожиданно услышал он и оглянулся. К нему сквозь толпу продирался его сын, Хесус, служивший помощником у одного из уважаемых рехидоров. – Здравствуй, отец!
Отец и сын обнялись, они давно не выделись.
