Не дожидаясь ответного приветствия от своей возлюбленной, он сел за стол. От стены отделился слуга, которого Санча даже не заметила, он подошёл к столу и наполнил тарелки всевозможными яствами, всего понемногу.
Цезарь подцепил вилкой кусочек ананаса:
– Отведайте, дорогая! Завтрак должен быть лёгким, не так ли?
Санча молча взяла вилку и через силу принялась за фруктовый салат.
Ели молча: Санча обдумывая, что известно Борджиа, он же – как лучше выудить из любовницы необходимые сведения – угрозой или уговорами. Наконец слуга наполнил бокалы вином.
Цезарь сделал глоток и поставил бокал на стол.
– Злые языки говорят, что мы, Борджиа, травим своих противников вином, – он выразительно взглянул на Санчу.
Она же поперхнулась и закашлялась.
– Вот также поперхнулся Джованни Сфорца, когда я навещал его в Милане почти год назад. А всё из-за чего – совесть мучила.
Санча поняла – Цезарю известно многое, но не всё, иначе бы он не ходил вокруг да около. Она улыбнулась:
– Меня не мучает совесть.
– А то, что ты спала и с Асканио Сфорца, вылезала из-под него и отправлялась ко мне? В порядке вещей, не так ли?
– Мы ведь не женаты и я не давала тебе обед верности, – пожала плечами мадонна и демонстративно отпила вино из бокала.
Цезарь усмехнулся, оценив по достоинство выдержку любовницы, теперь уже бывшей.
– Не скрою, я подозреваю Сфорца в измене. Боюсь, carra mia, что и ты причастна к ней.
– Я всего лишь женщина, ищущая наслаждений, – отпарировала Санча. – И не занимаюсь политикой, тем более не принимаю участие в изменах Папе.
– А твой брат, – Цезарь пристально воззрился на пленницу, – он тоже ищет наслаждений?
– О, да! – кивнула Санча. – С молодой женой на супружеском ложе.
Гонфалоньер потерял терпение:
– Если ты не расскажешь мне обо всех заговорщиках, я велю бросить тебя в темницу, а затем пытать!!!
От такого крика Санча вздрогнула, она испугалась, понимая, что Цезарь не шутит.
– Молчишь! Даю день на раздумья. И если завтра я не услышу всей правды – будешь иметь дело с доминиканцами-инквизиторами!
Лукреция прогуливалась в саду, за ней шли две камеристки. Она любила осенний яблоневый сад в палаццо Санта-Мария-ин-Портико в это время года. Земля ещё хранила тепло, но ночи и ранее утро стали прохладными, стоял конец октября. Яблони пожелтели и роняли листья с каждым днём всё больше и больше.
Лукреция пребывала в унынии, сравнивая себя с опавшими листьями. Что она получила от Асмодея? Только яд, кровь и смерть двух компаньонок, и ничего ценного. Её постоянно терзало чувство, словно её обманули как маленького ребёнка – обещали красивую увлекательную игрушку, но дали потрёпанную тряпичную куклу. Мадонна чувствовала разочарование, её тяготил Рим и родственники. Цезарь был безумно увлечён Санчей Арагонской, что весьма задевало самолюбие Лукреции, муж постоянно куда-то растворялся, в том числе и по ночам. Она часто чувствовала его отсутствие на ложе даже сквозь сон. Отец завёл новую любовницу, которая была на год моложе Лукреции. Молодой женщине казалось, что все забыли о ней, она никому не нужна ни мужу, ни брату, ни отцу, ни Асмодео ди Неро.
Вторая беременность Лукреции протекала сложно, близились сроки родов, отчего мадонна чувствовала себя всё хуже и хуже с каждым днём. Так она брела по центральной аллее, поглощённая своими мыслями. Вдруг, словно из-под земли перед ней появился Цезарь. Он схватил её за руки и поцеловал в щёку.
– Лукреция! Дорогая моя, возлюбленная сестра!
– Сестра – да, но не возлюбленная, – с горечью возразило великовозрастное дитя, готовое расплакаться от нанесённой обиды.
– Я виноват перед тобой. Прости меня, я слишком увлёкся это шлюхой Санчей.
Лукреция вздёрнула брови от удивления.
– Дорогой брат, вот как ты заговорил!
– Да, да… Я так скучал по тебе, – он попытался привлечь к себе сестру, но её округлый выпирающий живот не позволил это сделать. Компаньонки переглянулись и предусмотрительно отстали, свернув на узкую тропинку, ведущую к фонтанам.
– Вам всем что-то нужно от меня. Вот и сейчас ты не искренен со мной, – возмутилась мадонна.
– Ты как всегда проницательна, carra mia. Как твои отношения с герцогом Бисельи?
Лукреция вновь удивилась.
– Мой супруг, герцог Бисельи, благополучно осеменив меня, предаётся постоянным развлечениям. Он даже по ночам от меня сбегает. Мог бы вообще перебраться в другие покои, нечего ломать комедию передо мной и обитателями палаццо. Мне бы сразу стало легче! – она достала из кармана пелерины батистовый платочек и аккуратно промокнула им вокруг глаз.
Цезарь задумался, решая насколько быть откровенным с сестрой.
– Лукреция, прошу тебя, выслушай меня и не забывай, что ты – Борджиа.
Мадонна встрепенулась, понимая, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
– Против нашего отца, Родриго Борджиа – Папы Александра VI, существует заговор. И его, увы, возглавляет его твой муж.
Лукреция пошатнулась, Цезарь предусмотрительно поддержал её под руку.
– Откуда это известно? – с трудом выдавила она, находя объяснения ночным отлучкам мужа.
– От Санчи Арагонской. Я заточил её Палаццо ди Анджело. Мы с понтификом решили не предавать это обстоятельство огласке, а решить всё тихо по-семейному.
Цезарь извлёк флакон из внутреннего кармана камзола и потянул его сестре. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: флакон содержит яд, тот самый, которым она отравила Адриану де Мила и её дочь.
Вице-канцлер Асканио Сфорца и герцог Бисельи скончались почти одновременно. Их болезнь протекала одинаково: головокружение, рвота, сильная отёчность конечностей. По всем признакам у них была «горячка Борджиа». Остальных членов заговора постигла другая участь – они были отданы на расправу инквизиции, которая обвинила их в вероотступничестве и предала аутодафе. Имущество приговорённых поступило в личное распоряжение Папы Римского.
Теперь, когда все политические соперники были устранены, для понтифика настало подходящее время подчинить Форли, Имолу и Ровенну. Герцогиня Катарина Сфорца, лишённая поддержки заговорщиков, могла рассчитывать только на собственные силы. Борджиа активно готовились к войне.
Не успела Лукреция оплакать смерть своего супруга и разродиться мальчиком, как Борджиа-старший начал переговоры с Эрколе I, могущественным герцогом Феррары, рассчитывая выдать замуж овдовевшую дочь за его сына Альфонсо д’Эсте.
Расчёт Папы был простым: герцогство Феррара, территориально находясь рядом с землями Катерины Сфорца, не должно оказывать ей никакой помощи. И добиться этого проще всего замужеством единственной дочери, благополучно освободившейся уже от второго мужа. Борджиа-старший лелеял надежду, что союз с могущественным домом д’Эсте позволит ему укрепить свои позиции на северо-западных землях, простирающихся до Адриатики.
Но д’Эсте оказались осторожны и упрямы. Эрколе I всячески затягивал переговоры о замужестве, прекрасно зная о разводе предполагаемой невесты и о таинственной смерти герцога Бисельи. Но перед щедростью папы Александра не смог устоять даже он. Когда понтифик отправил герцогу перечень приданного и сумму золотом в дублонах, д’Эсте-старший сдался и начал приготовления к встрече своей будущей невестки.
Вероника по-прежнему работала в «Creazione». Прошло более месяца с момента её бурной ночи с Асмодеем. Шеф был подчёркнуто вежлив с ней на работе, проектирование
