За день русские самолеты побывали не раз и не два. И не поскупились на обстрел села из бортовых пулеметов и пушек. Даже в 18 часов прилетели, но мы каким-то образом успели и к этому привыкнуть.
Ночью укрываюсь еще и шубой лейтенанта Барца.
18 марта 1942 г.
В 7 привожу пятерых русских. Сегодня занимаемся укреплением землянки — кладем бревна в несколько накатов. Теперь никакие русские бомбы не страшны. После обеда сколачиваем и нары.
Почтой меня буквально завалили — сегодня получаю аж 14 писем, причем 6 из дома. Завтра возвращаюсь в роту. Вечером выдавали довольствие: мясной фарш, свиной жир, 100 г шоколада.
Вечером спокойно прочитываю письма, а последнюю здесь ночь сплю на земляном полу у вестовых.
19 марта 1942 г.
Хозяева испекли из первосортной муки, принесенной откуда-то Барцем, вкусные пирожки — в тесто даже добавили молока и яиц. Очень они мне понравились — съел целых 6 штук.
В 11 часов должен прибыть грузовик с довольствием, однако что-то задерживается.
Хозяева испекли еще пирогов. Мало того, что наедаюсь до отвала, несколько штук откладываю на потом. Должен сказать, что хозяева опечалены моим отбытием — мы ведь успели привыкнуть друг к другу.
Около 16 часов отправляюсь в расположение роты в Пономарев, со мной едут еще трое отпускников и унтер-офицер Гербер. К 18 часам мы в Пономареве. Докладываю о прибытии нашему фельдфебелю.
— Давненько вас дожидаюсь, — с такими словами встречает меня родной фельдфебель.
Снова школьное здание. Даже Кемпе, мой земляк, и тот выражает недовольство. А чем, собственно, ему быть недовольным? Я ведь не в тылу отсиживался, а был как раз куда ближе к передовой, чем они в своем Пономареве, где, в общем, куда спокойнее, чем в Покровском.
Для меня отыскалась свободная койка, распаковываю барахлишко, койка уже некуда, но ничего, как- нибудь поместимся. Правда, только ни полок, ни тумбочек, ничего.
Когда докладываю о прибытии обер-лейтенанту Айке, тот недвусмысленно заявляет, что, дескать, мне предстоит нагонять остальных. Имеется в виду боевая подготовка. Ну, совсем как в родной казарме!
В здании школы тесно, шумно, до 18.30 занимаемся уборкой, стиркой, заштопыванием дыр. Распаковав все, рано ложусь спать.
20 марта 1942 г.
Подъем в 6 часов, физзарядка отменяется. Меня включают в группу Зимона. Сегодня занятия по топографии, далее огневая подготовка.
Где-то вдали разгружается русский бомбардировщик. Меня в первый же день сунули в караул.
21 марта 1942 г.
А сегодня в обеспечение противовоздушной обороны.
У нашего фельдфебеля день рождения, по этому поводу всем выдали три мармеладины. Очень вкусные.
22 марта 1942 г.
Во второй половине дня оживление — предстоит турнир по настольному теннису.
23 марта 1942 г.
Дома у нас сегодня свободный от работы понедельник — последний перед Пасхой. На нас он не распространяется. Земля окаменела от холода, так что после занятий возвращаемся чистыми. Час спустя занятия по огневой подготовке: проходим карабин, 2-см патроны, затем стрельба.
Во второй половине дня за школой занимаемся стрельбой — палим по Миусу. Наш пулемет что-то захлебывается на одиночных выстрелах. 2–3 выстрела, и умолкает. Получаем новый.
В списке лучших стрелков роты я на 2-м месте после Вреде. Вреде, как нашему чемпиону, вручают плитку шоколада.
Вечером с непривычки так устал, что засыпаю, так и не раздевшись, раздеваюсь только в час ночи. Снова эта тягомотина с занятиями. Приходится снова повторять то, что мы и так знаем назубок: снять противогазы, надеть противогазы и так далее.
25 марта 1942 г.
Сегодня мы целый день драим личное оружие.
На обед перловый суп с говядиной. Меня не покидает чувство голода, досыта не наедаюсь никогда. На ужин подслащенный суп с пшенкой, вкусный, к нему 40 г мармелада и 25 г жира. Я сегодня ввожу новинку — поджариваю хлеб и на него намазываю предварительно покрошенный шоколад. Очень вкусно.
Сегодня тоже рано ложусь. Сам не могу понять, что со мной — неохота ни умываться, ни читать, ни даже писать дневник. Даже в койку заваливаешься одетым, единственное, чего хочется, так это чтобы тебя оставили в покое. Только проснувшись глубокой ночью от холода, находишь в себе силы раздеться. Причем это не только моя «болезнь», а всеобщая в роте.
26 марта 1942 г.
Сегодня боевая стрельба. Около 9 часов очередь доходит и до нашей группы. Обер-лейтенант Айке докладывает обстановку.
На трех бронемашинах выезжаем в деревню. Одна наша легкая бронемашина подбивает русский грузовик, многим вражеским стрелкам удалось уйти, захватив пулемет.
Наши бронемашины небоеготовы, приходится высаживаться. Всего нас пять человек. Короткими перебежками приближаемся к Миусу. Вооружение: 1 пулемет, 2 пистолета, 3 ручных гранаты.
Мне достается пистолет. Пробравшись к Миусу, различаем неприятельских стрелков, уничтожаем их на позиции. Я бросаю гранату. Задание выполнено. Теперь очередь следующей группы.
После этого нам дают час на приведение себя в порядок.
27 марта 1942 г.
Грязища вокруг несусветная, от дома к дому проложены камни. Идешь по ним, того и гляди, поскользнешься и шлепнешься в грязь.
До полудня в карауле, после этого читаю взятую в ротной библиотеке книжку, затем записываю кое- что в свой дневник.
И еще стрельба из пулемета бронемашины по мишени с дистанции 250 метров. В роли мишени — лист брони на противоположном берегу Миуса.
Результат: 10 выстрелов тремя очередями, за 50 сек. — 7 прямых попаданий.
Меня так никто и не переплюнул, так что я теперь «король».
28 марта 1942 г.
Вчера вечером прибыл командир, желает полюбоваться на нашу роту. Посещает занятия всех групп, присматривается, прислушивается.
На обед не успеваю — прачки доставили выстиранное белье, меня назначили ответственным за приемку.
Так что ужинаю супом, оставшимся с обеда.
29 марта 1942 г.
Сегодня воскресенье, поэтому подъем в 7 утра. В 9.30 для католиков месса. Месса проходит весьма торжественно, все причащаются.
По завершении мессы турнир по настольному теннису. В общем, этот воскресный день неотличим от
