Сюзан Кубелка
Mадам придет сегодня позже
1
Париж — самый прекрасный город на свете!
И опасный для чужаков. Вспомнить хотя бы венгерского писателя Эдена фон Хорвата, которому много лет назад одна ясновидящая предрекла, что здесь, в Париже, решится его судьба. Он тут же поехал в город на Сене, прогулялся по Елисейским полям — и что вы думаете? Разразилась гроза, Эден укрылся под деревом — и был наповал убит молнией!
Со мной произошло почти то же самое. Моей «молнией» стал француз! Правда, я пока еще жива. Но гроза продолжается, и подозреваю, что главный удар еще впереди. Тем не менее я остаюсь в Париже. Никому не уйти от своей судьбы. Кроме того, я объехала весь мир — от Сиднея до Саламанки, от Виннипега до Рима, от Дели до Токио — и могу сказать, что лучшего места, чем в Париже, под сенью Эйфелевой башни, нет!
Сюда меня послала не прорицательница. Я приехала на Сену из чистого озорства. Могла бы благополучно оставаться в Лондоне. В Лондоне мне было хорошо, время там прожито не зря. Я жила с одним известным архитектором в большом доме в Челси, Мы вместе работали, у нас был славный тандем.
А потом умерла моя мать!
И вдруг мне захотелось испытать большую любовь!
Я решила все изменить, уехать прочь. Мечтала опять оказаться в Париже, где уже бывала раньше, грезила о сверкающих огнях, широких бульварах, хотела говорить по-французски и найти родственную душу, идеального мужчину, мое личное счастье, скроенное специально для меня.
Англия вдруг показалась мне холодной и неуютной.
Чересчур медлительной, мрачной, безрадостной, скучной! А в Париже — благодатная почва для того особого типа людей, которые создают вокруг себя особенную атмосферу, способную любому вскружить голову. Я хотела чего-то нового, чудесного. Идеального слияния тела и духа. И я нашла это!
Правда, еще вопрос — что именно!
Быть может, я совершила ошибку? Может, слишком торопила события? Может, не тому сказала «Да!»? Наверное, я сгущаю краски, и завтра все будет хорошо, ведь внешне моя жизнь выглядит грандиозно!
Я сделала блестящую партию. Я — симпатичная белокурая венка. Я, иностранка, заполучила самого вожделенного холостяка во всем Париже, а мне, между прочим, сорок два — как вам это нравится? Я снесла все барьеры, я совершила то, о чем другие только мечтают, и тем не менее уже давно пребываю в дурном настроении. Целыми днями я ломаю себе голову. Не сплю ночи напролет, но сделанного не поправишь. Постараюсь овладеть ситуацией!
Итак, меня зовут Тиция Сент-Аполл — имя, заставляющее учащенно биться многие сердца. Мне завидуют, что я могу называть себя этим именем, потому что фамилия Сент-Аполл пахнет с незапамятных времен кофе и деньгами. Пращур Гелиос прибыл из Греции, завез во Францию драгоценные зерна и умер богатым человеком.
Его сыновья преумножили доставшееся им наследство; да, мужчины этого дома славятся своими миллионами и своей незаурядной внешностью. Исполины с копной непокорных белокурых волос, напоминающих львиные гривы. Они всегда выделяются из толпы французов. Не бывает глупых Сент- Аполлов. Не бывает неудачников. Не бывает бездарей. Нет среди них и гомосексуалистов. И, разумеется, тут не разводятся. Здесь все великолепно! Здесь царят кофе и деньги, сегодня так же, как сто лет назад, и женщины играют при этом не последнюю роль. Каждое новое поколение тщательно подобранных матерей Сент-Аполлов производит на свет новую команду неотразимых белокурых обольстителей, и мне страстно завидуют, что я заполучила одного из них в мужья.
Фаусто Сент-Аполл стал моей судьбой!
Год назад, день в день. После пышной свадьбы в Нотр-Даме, изысканного букета, преподнесенного женихом, кольца с тринадцатью бриллиантами и угрожающего звонка перед моим выходом из дома.
— Шах королеве, — произнес с придыханием женский голос, — следующий ход поставит вам мат! У меня все схвачено! Не радуйся раньше времени, змея белобрысая! Если я захочу, ты сбежишь из Франции, иначе долго не протянешь!
— Серьезно? — заинтересовавшись, спросила я. Но в ответ последовала пара ругательств, и я положила трубку. Ну да ладно! У меня веселый нрав, и я не боюсь глупых угроз по телефону. Я всегда побеждаю. Даже из самых больших неприятностей я извлекаю какую-нибудь пользу. Почему — сейчас объясню. В детстве меня накрыла снежная лавина в горах, в Давосе. И только в самый последний момент меня вытащили из-под снега. Говорят, что, если твоей жизни угрожала опасность и тебя все же спасли, тебя хранит судьба. Поэтому я ничего не боюсь. Мелочи меня и вовсе не волнуют. Поэтому Фаусто и женился на мне, лучезарной, оптимистической натуре. А посему — мое место в Париже, и я живу в этой большой квартире на Авеню дю президент Вильсон с четырьмя спальнями, зимним садом, библиотекой, прислугой и видом на Эйфелеву башню.
Я приспособилась: на первом месте Сент-Аполлы, потом я! Я держу себя в руках. То есть держала…
Сегодня — первая годовщина моей свадьбы. С этого дня все изменилось. Я впервые в своей жизни пошла к гадалке. Лолло, моя кухарка, потащила меня к ней. А сейчас я лежу в библиотеке перед камином, вытянувшись во весь рост на своем пушистом, медового цвета тибетском ковре и подложив под голову красную шелковую подушку, пялюсь на бесчисленные книги и размышляю.
Вот что я с этого имею!
Предсказательницу зовут мадам Адар. Она жутко модная и не сходит со страниц всех печатных изданий и с экранов телевизоров. Живет она в 14-м районе, в самом конце бульвара Распэ. Приняла меня изысканно: горничная в белом фартучке открыла дверь, взяла у меня пальто и провела в салон.
Сидевшая там знаменитость слегка кивнула мне головой в знак приветствия. Она восседала за своим грандиозным столом, с которого до самого пола свисала дорогая кашмирская скатерть. В комнате царил полумрак, шторы были задернуты. Свет падал от двух красивых латунных светильников, стоявших справа и слева от ее стула. Эпоха Возрождения! Ручная работа! Раритет! Я их сразу оценила, лишь только переступила порог, потому что благородные вещи я всегда замечаю. Даже в момент острых кризисов, как сейчас!
— Бонжур, мадам, — громко поздоровалась я. Потом я вложила тысячу франков (целое состояние!) в толстую книгу, лежавшую между нами на столе, присела на стул и стала чинно ждать.
— Бонжур, мадам, — тихо ответила прорицательница, — хорошо, что вы пришли. Поставьте, пожалуйста, вашу сумку на пол. Не скрещивайте ни рук, ни ног. Положите руки на колени. Ладонями кверху. Расслабьтесь!
Ошарашенная, я подчинилась. Знаменитая дама наклонила голову. Ну что сказать? Она мне чем-то напомнила усталую кухарку. Нос большой, помада смазана. Волосы вьющиеся, пепельные, сплетенные в длинную косу, свисающую по спине до пояса. На ней было темное платье и множество колец с маленькими бриллиантиками, на каждом пальце по четыре или пять штук. Руки, когда она ими двигала, походили на сверкающие водопады. Строго говоря, антипатии она у меня не вызывала.
— Итак, что вы хотели бы узнать?
— Для начала кое-что совсем безобидное. Вы можете сказать, что я получу в подарок к годовщине свадьбы? — Я не договорила до конца свой вопрос, как поняла, что он чудовищно глуп.
— Вы получите подарок, мадам, который предназначается не вам.
— Кому же он тогда предназначается?
— Это вы узнаете в свое время. Скажите, вы живете на острове Сент-Луи?
— Нет. У Трокадеро.
— Странно. Я вас вижу у воды. Вы собираетесь переезжать?
— Пока нет. А что?
Мадам Адар посмотрела на свои сверкающие пальцы.
— Вы принесли фотографию вашего мужа?
Я кивнула и, помешкав, протянула ей карточку.
