шутка? «Прэктикал джоук», которые обожают у нас в Канаде?
Да, наверное, так оно и есть! Кто-то захотел опозорить Нури. Знает, что тот устраивает сегодня прощальный вечер, и снял ему унитаз. Дом полон гостей, но нет туалета – страшная картина.
Со всей скоростью, на которую я только способна в своих выходных туфлях, бегу назад в квартиру и, запыхавшись, врываюсь в дверь.
– Что случилось? – Нури как раз заправляет рубашку в новые брюки. – Тебя поймал привратник?
– У вас украли клозет!
– Что? – Он ошалело смотрит на меня, но все же идет за мной по скользкому коридору. Заглядывает в дверь и изумленно произносит: – Да вот же он!
– Где? – Я взволнованно протискиваюсь рядом в дверь.
Нури показывает на дыру.
– Да вот же, дорогая, где же еще?
Я все правильно понимаю? Унитаз не украден, а только провалился в дыру? Разве это возможно? Наверное, пол в этих старых домах очень непрочен. Но почему Нури так спокоен? Я наклоняюсь вперед, чтобы посмотреть, что там случилось, но в темноте не могу ничего разобрать. Дело куда более драматично, чем мы предполагаем. Меня охватывает паника.
– Что будем делать? Мы как-то должны вытащить его назад, пока не наступила катастрофа.
– Что мы должны вытащить? – с любопытством спрашивает Нури и тоже склоняется над дырой.
– Эту штуковину! На которую садятся!
– Садятся? – Нури отступает назад. – Ты хочешь поднять наверх эту вонючую штуку и сесть на нее? Ты заболела, Хофлила?
У меня перехватывает дыхание от возмущения. Какое передергивание!
– Не эту штуку! Унитаз! Сиденье!
– Сиденье! – Нури озадаченно качает головой. – Здесь не рассиживаются. Здесь все делают молниеносно и исчезают. Вуаля! – Он показывает на бетонный пол. – Это клозет!
– Это клозет? – вторю я, и до меня наконец доходит.
– Вот именно! – Нури ухмыляется.
– Дырка – клозет?
– Угадала, мой цветок! – Он вытаскивает меня в коридор и целует в ухо. Тесно обнявшись, мы возвращаемся назад. Лучше всего превратить все дело в шутку. К тому же я не буду пользоваться этим туалетом, меня туда на аркане не затащишь.
Во дворе пахнет весной. А в квартире пахнет едой. Возле двери – маленькая ниша для приготовления пищи, где поместились деревянный стол, газовый баллон, трехконфорочная плита и три кастрюли, в которых многообещающе что-то бурлит и булькает. Нури подходит к плите, темпераментно мешает и потом без церемоний довольно смачно пробует. Он чмокает четыре раза подряд, потом тщательно облизывает ложку вместе с ручкой своим острым розовым языком. Продолжает мешать дальше, той же самой ложкой! И с этим мужчиной я собиралась спать?
В Канаде другие обычаи. Я с тревогой наблюдаю, как его бациллы перебираются в мой ужин, как они молниеносно там размножаются, основывая колонию за колонией. Сейчас их число достигло наверняка нескольких миллионов, а пока будет накрыто, они завоюют всю кастрюлю.
Нури относит мой пристальный взгляд на счет своего кулинарного искусства.
– Здорово пахнет, да? Я четыре часа готовил. Попробуй! – Он подносит к моему лицу все ту же ложку, наполненную турецким горохом в красном соусе. Я покорно открываю рот.
– Вкусно?
– Да! – Это действительно вкусно, но к моей диете подходит, как корове седло. В соусе плавает мясо, это значит белок, а горох – чистые углеводы. Тем не менее я глотаю, мне уже все равно.
Я могла бы пойти домой, но это уже невозможно. После четырех недель воздержания чужой, экзотический мужчина, стоящий сейчас передо мной, чересчур заманчив. Он, правда, не президент государства (и никогда им не станет), он даже не свежевымыт (где бы он смог это сделать), его клозет почти доконал меня, даже мое имя он толком не может выговорить. Но все это неважно.
Я вижу его длинные, мускулистые ноги, его литой торс, атлетически сложенное тело, сильную шею, свежевыбритый подбородок, розовый язык, который все время высовывается, стоит ему посмотреть на меня (и подумать о предстоящей ночи). Я вижу полуприкрытые темные глаза и длинные ресницы. Великолепный экземпляр!
Нури приносит мне второй стакан мерзко сладкого мятного чая. Потом опускается возле меня на корточки и кладет голову мне на колени. Его дыхание горячит мои ляжки, руки так впиваются в мои бедра, что я наверняка пойду домой с синяками. Сейчас он разорвет мне платье.
Этот вид темперамента неизвестен в Канаде. У нас к женщинам прикасаются нежно. Приятно это мне или неприятно? Скорее второе, если быть честной. В восемнадцать он бы меня напугал.
Но в сорок один никакой зверь не страшен, ты знаешь, как его обуздать.
Так я, во всяком случае, полагаю.
Но жизнь полна неожиданностей, и этот праздник я никогда не забуду. Теперь я знаю, почему у арабов столько детей. Я знаю, почему народы в Африке размножаются так стремительно. На собственной шкуре я испытала, как это происходит. Очень странные обычаи, я бы сказала.
– Я тебя обожаю, моя любовь, моя морковочка, моя маленькая рыжая уточка, – лопочет Нури прямо мне
