огнивом. В почти полной темноте мигом вспыхнуло дымное пламя, и огонь жадно кинулся вверх по грубым тесанным доскам, забиваясь в немалые щели. Да, доски тут умели делать – нестроганные, зато толстые. Такие плечом даже с разгона не вышибешь. Так что путь к свободе моего узника оставался только один… сами понимаете, какой. Дырка там была большая – пролезет, правда купаться придется, но за Машунину честь, я думаю, это как раз будет достойной платой.
Из будки раздались истошные крики и стук, но мне наслаждаться мучениями жертвы было недосуг. Оставался еще старый Дронт. Все же одного пургена за работорговлю будет маловато. Я быстренько прошмыгнул ко входу и увидел, что наша двужильная Машуня весьма оперативно и незаметно вытащила мешки на крыльцо. И как только смогла разом их унести? Очень кстати из конюшни появился Андрюшка. Я показал ему на поклажу и он, кивнув, потащил ее к лошадям. Поняв, что он уже уходит, я взял отдувающуюся девчонку под руку и провел в залу. Там, завидев Кольку, поманил к себе и как бы невзначай заметил:
- Там, на заднем дворе пожар.
Парень, как я и ожидал, завопил на весь дом:
- Пожар! Пожар на дворе!
Все гурьбой ломанулись на двор, так что нам с Машуней пришлось только отскочить. Даже хозяин этого приюта деревенских идиотов не выдержал и помчался от барной стойки. Увидев брошенную кассу с деньгами, я мгновенно понял, что нужно делать – нет, не грабить, а учить жадных работорговцев!
Здесь даже Машина невидимость не понадобилась, оказалось достаточно моей быстроты. Я только шепнул подружке, чтобы она чесала во все лопатки к конюшне, а сам кинулся по маршруту: касса – спальня Дронта – двор. При этом большая часть денег из стола бара перекочевала в хозяйский мешок и оказалась под столом у неудачливого работорговца.
В это время все метались вокруг пылающего сортира. Я подумал, что нужно срочно довершать операцию, пока горит свеча позора жадности и хамству, и, отловив пробегающего мимо Кольку, крикнул:
- Скажи хозяину, я видел, как бородатый купец, который приехал с нами, спер деньги из кассы за стойкой бара! – а сам изобразил туриста, сильно заинтересованного огнем в ночи.
Когда Колька прошмыгнул в дом я, осмотревшись, рванул к конюшне. Там меня уже поджидали ребята с двумя запряженными и навьюченными лошадьми.
Ворота! Я послал Машуню с инструкцией по открыванию ворот, а сам пустился по конюшне открывать все ясли и стойла или как их там? Андрюшка, ничего не понимая, наблюдал за моими действиями, уже сидя в седле своего скакуна.
Завершив свой быстрый обход, я стал примериваться к своей кобылятине. И зачем таких больших лошадей делают? На пони я катался пару раз, но как взгромоздиться на эту громилу, я не понимал. Выручил Рюшка:
- Ты с приступка какого-нибудь… потом ногу в стремя, и за холку держись, эта смирная.
- А Машуха как? Она тоже, наверно, только в кино лошадей видела.
- Я ее посажу впереди себя. Так что уедем, не беспокойся. Главное не гони, чтобы в седле удержаться.
Я уже взгромоздился в седло, когда в дверях конюшни появилась Маша. Андрей без проблем подхватил ее за руку и усадил перед собой. Лошадь немного храпнула, но брыкаться не стала, тем более что я ее мысленно «уговаривал» слушаться ненастоящего вампира. К тому же на шее у девчонки висел коготь дракона, который, я посчитал, будет больше нужен Маше, чем мне. Кажется, он не только от хищников охранял, но и прикрывал вампирскую сущность хозяйки от животных.
Мы договорились, что очень осторожно выезжаем к воротам. Если все еще продолжают наслаждаются выпечкой дерьма и отмыванием, принявшего нелечебные грязевые ванны Дронтеныша, то нам могло и повезти. Если нет, то придется срываться в галоп, а этого мы с Машуней могли и не перенести. И если ее еще поддерживал Рюшка, то меня – только собственный страх. К счастью, все настолько увлеклись ярким световым представлением и его тушением, что на этой стороне двора никого не было. Да если бы и были – разглядеть что-либо в полной темноте, да еще насмотревшись на открытое пламя, было почти невозможно.
Нам тоже было бы весело понаблюдать за отмывкой «запеченного в шоколаде» молодого Дронта, как и за тасканием за бороду старшей птицы, но, увы, нужно было еще и подумать о собственной шкуре. Когда мы оказались за воротами, Рюшка хотел слезть с лошади и прикрыть тяжелую створку. Молодец! Но не в этом случае. Это, конечно, дало бы нам фору, пока не хватятся пропавших лошадей, а сон с жидким стулом, плюс кража денег не дадут им этого сделать еще до утра, однако у меня была мысль получше.
Я попросил ребят подождать, а сам углубился в себя и «вышел на связь» с лошадьми в конюшне. Это было нелегко, но все же лошади – не коровы, и одна за другой они стали выходить во двор, пока это движение не приняло массовый характер. Все! Теперь разобрать, какая лошадь, просто вышла погулять, а какая решила сбежать в открытые ворота, будет весьма трудно, особенно в полной темноте и вонище, которую стал распространять горевший сортир, особенно если у вас понос и страшно хочется спать, особенно если вас обворовали или заставили нырнуть в выгребную яму, особенно… ну там уже сами придумаете, а как по мне, так им и так выше крыши удовольствия было.
Мы спокойно потрусили на своих смирных кобылках в ночь, слегка подсвечиваемую луной, а я побеспокоился, чтобы ни одна шавка в деревне не вякнула…
Наша надежда, что в этой деревне только одна большая дорога, кажется оправдывалась. По крайней мере, тракт на выезде был шире, чем въезд. Мы продолжили неспешное движение. Не знаю, как Машуне, но мне было тяжело: спустя час меня мучила боль в стертых ногах, напряженной спине и скрюченных руках. А еще больше меня мучило то, что Рюшка полночи самым хамским образом обнимал нашу вампиршу.
Казалось бы, подумаешь: девчонок что ли вокруг нету? Нашел, о чем горевать! А в голову настырно лезла мыслишка, как друг обнимает «из самых дружеских чувств» эту егозу, как развеваются по его лицу ее черные локоны… Кошмар! Так можно и инфаркт заработать! Хорошо еще, это в нашем возрасте почти невозможно. Все-таки я не выдержал и взмолился, вернее, скомандовал:
- Стоп! Отдохнем немного, перекусим, а потом опять продолжим.
- А я и не устала совсем, - удивленно ответила эта вреднюга.
- Да и есть не хочется, но если тебе невмоготу… - согласился Рюшка, притормозил своего скакуна и легко спрыгнул на землю. Потом подал руку и ловко принял в свои деревенские объятия эту… эту… не знаю как и сказать.
Я совсем не так красиво, как они, сполз со своей клячи и растянулся на траве обочины. Андрюшка подхватил поводья и примотал их в ближайшей березе. И, о чудо, Машуня села рядом со мной, погладила меня по голове и спросила:
- Ты первый раз на лошади?
- Да, на такой, настоящей, впервые. Пони не считаются, - честно признался я и совсем скуксился. В рейтинге уважения подружки я, наверняка, упал на самое дно. Меня даже начали жалеть. Но следующие ее слова меня обескуражили:
- Что бы я без тебя делала? – сказала она тихо, и я понял, что в ее тоне была такая признательность, такая благодарность… в общем, вся моя ревность вдруг показалась такой глупостью, и ноги со спиной сразу перестали болеть.
- До города должно быть совсем близко, – деловито вмешался Рюшка и продолжил, будто не замечая Машкиных нежностей в мой адрес. – Нужно лошадей куда-то прятать, на краденном далеко не уедешь.
Я почувствовал, как силы стремительно возвращаются ко мне. То ли Машунина вампирская сущность так работала, то ли просто, меня отпустила эта глупая ревность, но вскоре я вскочил и вполне бодро заявил, что могу снова ехать. При этом самым нахальным тоном заявил:
- Андрюш, надо пожалеть твою лошадь. Теперь я посажу перед собой Машуню.
- Хм, разраспоряжались тут, понимаешь ли! – не оставила это дело на произвол вредная девчонка. – Теперь я сяду в седло, а кого-нибудь из вас посажу вперед.
Андрюшка понимающе посмотрел на двух городских придурков, покачал головой и прочитал лекцию о верховой езде:
- Если Маша сядет передо мной, то это будет безопаснее всего. Я справлюсь и с лошадью и с
