примериваясь, как им еще поиздеваться над детьми, раздался почти пушечный удар в ворота, от которого створки вылетели с петель и упали прямо на старого Дронта. К счастью, они чуть-чуть не долетели до лошадей. Коняги при этом всхрапнули, но я тут же заставил их успокоиться, пока они не сбросили поклажу.
В оседающей пыли за упавшими воротами я увидел сверкнувшую лысину, гордо венчавшую знакомого седока. Я потихоньку стал подниматься и вскоре заметил, что он был не один. За его спиной был еще один всадник, вернее, всадница. Мне даже стало на миг жаль Дронтов, настолько грозно сейчас выглядел, обычно добродушный и невозмутимый Гарольд. Сильвии тоже нельзя было отказать в решительности, особенно хорошо проявляющейся за спиной великого академика.
И все-таки моя жалость к врагам оказалась мимолетной по другой причине. По причине, от которой я даже забыл про свои болячки и даже о полуживых друзьях. Эта причина крылась не в окружающих обстоятельствах и не во всадниках, а в животных, на которых они восседали… я, как очумелый, шел вперед и не верил своим глазам.
Да это были они… легендарные животные, украшающие гербы старушки Англии, которых и животными-то язык не поворачивался назвать. Это были настоящие единороги! Прямо, как в сказках: снежно-белые, с рогом во лбу, длинной гривой и небольшой шелковой бородкой.
Гарольд, что-то вещал, как Зевс-громовержец, требуя к ответу посягнувших на посланника академии и его друзей, а я ничего не слышал – просто переставлял ноги, не в силах оторваться от этих огромных темно синих глаз. Так и подошел вплотную, нутром чуя мягкое и немного пофигистское расположение сказочного зверя. Это было воистину волшебное создание. Я чувствовал, что он даже и не подумает слушаться, если попытаться что-то ему приказывать. Казалось, что он равен человеку или даже более разумен, но просто считает необязательным или ниже своего достоинства обмениваться мыслями с двуногими животными. Для него были важны эмоции, и мое присутствие ему нравилось – это был факт, который не подлежал сомнению. Так что я без опаски приблизился вплотную и прикоснулся ладонью к его шелковистой гриве. Я стоял и чувствовал, как силы возвращаются ко мне. Да, ко мне пришло отчетливое чувство, что он поддерживает меня. Даже ссадины перестали болеть буквально через минуту.
Пока Гарольд бегал по двору и наводил порядок, заставив Дронтеныша принести выданный нам княжеский пропуск и Рюшкину висюльку из академии, я «попросил» единорога подойти к лошадям, и тот, немного брезгливо согласился, поняв, что это очень нужно для здоровья ребят. Брезгливость его относилась к лошадям – видимо между ними был некоторый конфликт.
Единорог послушно замер между двух кляч, как какая-нибудь Феррари между двух Запорожцев, и дал мне положить руки почти недвижных приятелей ему на холку. Пока мы так стояли, к нам подошла Сильвия и предложила переместить пострадавших на спины волшебных зверей, при этом пряча глаза и как будто извиняясь. Я только послушно кивнул, но почти ничем ей не мог помочь. Слава богу, волшебница не была обделена силой и сама переложила ребят.
Я только сейчас заметил, что единорог Сильвии был поменьше, почти без бородки и даже рог у него только немного торчал изо лба. Это оказалась самка или лучше сказать девочка – как-то язык о них не поворачивался выражаться, как о животных. Сильвия переложила Рюшку на спину меньшего единорога, а мне приказала садиться за спину Машуни на Гарольдового скакуна. С ее помощью, я, полный восторга, оказался на спине сказочной легенды, да еще и обнимая своего прекрасного и вполне ожившего вампиренка.
По словам Сильвии, единороги не признавали никаких поводьев, так как не считали себя упряжными животными, а катали людей на себе только из удовольствия, признательности или уважения. Она призналась, что сама третий раз в жизни сидела верхом на этих, во всех отношениях удивительных и волшебных созданиях.
Несмотря на кажущуюся опасность такого передвижения, мы с единорогом хорошо чувствовали друг друга, и стоило мне начать опасаться за свою или Машину устойчивость, как он переходил на более медленный темп. Это было чудесно, знать, что твои друзья в порядке, неспешно плыть в ночи на спине волшебного создания, и обнимать не менее волшебную подружку.
Еще чудесней оказалось ехать по ночному волшебному городу. Темноту рассеивали многочисленные светящиеся насекомые и некоторые растения. Свет не был ярким, но вполне достаточным, чтобы превратить обычные улицы в какую-то совершенно сказочную страну. Я задумался, почему до сих пор не было обычного ночного дождя, но постеснялся приставать к волшебникам с такими глупыми вопросами. Наверно, дождик «просто» выключили или не включили.
Вскоре мы оказались перед домом Сильвии. Мне было жалко слезать со спины единорога, и я завидовал Машуне, которая всю дорогу могла обнимать его за шею и купаться в нежной белой гриве этого красавца. Единственным утешением было то, что я обнимал вместо единорога свою усталую вампиршу и купался в ее распустившихся волосах.
Радость доставил еще и тот факт, что Рюшка вполне самостоятельно покинул спину своего скакуна и довольно твердо держался на ногах. Даже его лицо стало более узнаваемым. Я еще раз погладил благодарно обоих красавцев по шелковым гривам, причем Машка с Рюшкой тоже не удержались от подобных проявлений телячье-единорожьих нежностей. Мне показалось, что это очень понравилось волшебным скакунам, хотя внешне они никак не выразили нам своей приязни.
А потом нас позабавил Гарольд – он с напыщенной серьезностью стал рассказывать нам, как волшебники страшно извиняются, за то, что необдуманно подвергли напрасному риску гостей города Зимних Роз и мира Сиолы. Я засмеялся и сказал, что если бы в нашем мире чиновники так сильно расстраивались за обычных людей, мир бы сошел с ума от радости и нагло уселся им на шею.
Поняв, что так мы тут ни до чего не договоримся, ректор академии спросил, готовы ли мы завтра покинуть этот мир и вернуться в свой (если он, конечно, окажется нашим миром)? Мы с Машухой дружно закивали головами.
- Тогда я жду вас в любое время у себя в доме, - закончил свою речь волшебник и удалился в ночь, уведя реквизированных у Дронтов лошадей. Единороги же сами растворились в темноте, подсвечиваемой бесчисленными светлячками, ютящимися в окружающих кустах.
Сильвия, с лица которой никак не сходило виноватое выражение, обняла Рюшку за плечи и повела его в дом, а Машуня вдруг ни с того, ни с сего прислонилась ко мне и навзрыд запричитала:
- Мишенька, обещай мне, что вернешь меня завтра домой! Я больше не могу выдерживать эти кошмары, а чудеса уже не умещаются у меня в голове… я или рехнусь, или… все равно рехнусь!
Переполненный гордостью за то, что об этом она просит не Гарольда и не Сильвию, а меня – рыжего пацана, я как мог ласковее обнял ее за плечи, и решил подстраховаться:
- А ведь вернешься домой, а там уроки… школа… осень… то ли дело здесь: приключения, чудеса, и всем плохишам по батону настучали – красота!
- Я тебе серьезно, а ты!.. – обиженно отстранилась девчонка.
- А если серьезно, то завтра у нас будет реальный шанс выбраться отсюда, и больше мы сюда, скорее всего, не вернемся. А сейчас надо не слезы лить, а подумать, что мы будем делать с Андрюшкой?
- А что с ним делать? – непонимающе спросила Маша, бредя к дому по дорожке.
- Я выдернул парня из привычного уклада жизни, а теперь мы бросим его здесь. Как он доберется домой? Примут ли его обратно?
- Странный ты, Шиш… - усмехнулась Машка. – Вроде бы мой ровесник, а вдруг начнешь сантименты разводить, словно старье какое. Может, тебе еще платочек для подтирки носа подарить?
- Ты права: что-то я занудой стал… но когда вокруг нет старперов, которые нудят про нужные и правильные вещи, волей-неволей начинаешь делать это за них, - грустно согласился я и размечтался. – Вот, вернусь... ох, держитесь однокласснички – как же у меня руки чешутся навести там порядки! А то распустились, поди, без меня!
Мы так и зашли в дом, ничего не придумав насчет Рюшки. Поэтому сразу и спросили у накрывавшей стол Сильвии, что нам делать с нашим приятелем? При этом Машка умудрилась помочь волшебнице достать посуду из шкафа.
- Вы знаете, у Андрюши, оказывается, есть некоторые способности к магии, - обрадовано сообщила хозяйка уютного дома. Пока непонятно насколько сильные, но Гарольд, с его опытом не ошибается – из
