жутковато. Книжек начитался, вот и привиделось… Я лихорадочно стал вспоминать, как бы доказывая себе самому, что я не просто ударился в тот знаменательный вечер головой, а ударился крепко… так крепко, что…
Господи, что я несу? Я в клинике у ИИ и быстро выясню, что к чему – уж этот психиатр не даст соврать. Тем более что уже время завтрака – это я понял по шуму в коридоре. Я вскочил, и быстро натянув спортивный костюм, прошмыгнул в дверь. Но меня ждало разочарование – ИИ не было на месте и не предвиделось до обеда. Тогда я нашел свой мобильник в тумбочке и стал названивать своей сердобольной мамочке (она как раз еще не ушла на работу). Я чуть не волком взвыл, упрашивая ее забрать меня из этого дурдома. Не знаю, что на нее подействовало, подозреваю, что она просто сердцем почувствовала, что я вернулся, то есть пришел в свою полную непоседливую форму. Конечно, она обрадовалась, услышав мои вопли:
- Мамуль, не дрейфь! Я здоров, как бык! Я тебе все потом объясню… забери меня домой… все анализы уже взяты… ну мамочка! Ну миленькая!
Какое материнское сердце выдержит такое клянченье? Мама поохала, повздыхала, попыталась попенять на строгое начальство, но сломалась. Она же сама по мне соскучилась, ну кто еще сумеет осложнить ее жизнь так, чтобы не оставалось времени на вязание шарфиков и штопанье носков?
Я спешно собрал шмотье и пошел обрабатывать медперсонал. Надо сказать, война антифэнтези закалила мое нахальство, и я, понимая, что от медсестер ничего не добьюсь, пропер прямиком к докторам в ординаторскую. Там сидела какая-то врачиха, судя по белому халату и насупленному взгляду через толстенные очки. Я сходу принял вид умненького пай-мальчика, на который только могла потянуть моя пройдошисто-конопатая внешность и вежливо спросил:
- Здравствуйте! Извините, пожалуйста, за беспокойство, но за мной едет мама, а Ильи Игнатьевича нет на месте. Вы не помогли бы посодействовать с выпиской?
- Я? – забыв поздороваться, то ли возмущенно, то ли презрительно пробасила врачиха. – Вы, молодой человек, не по адресу.
Мне сразу захотелось послать тетю по соответствовавшему ее грубиянству адресу, но я понимал, что это не в моих больничных интересах. Поэтому я изобразил страдальчески-счастливую улыбку и жалобно спросил:
- Ну, хоть телефон Ильи Игнатьевича скажите - мама уже едет за мной, а что мы без него будем делать? Ну, пожа-алуйста! – я совсем заблеял, канюча подачку у строгой хранительницы здоровья.
- Ох, что с тобой делать? – сдвинулась с места ледяная глыба в халате. – Сейчас…
Через минуту у меня была бумажка с вожделенным номером. Я бросился назад в палату, по пути набирая номер ИИ. Слава богу, врач почти сразу ответил. Не давая ему опомниться, я затараторил, что уже вернулся и все в порядке. Теперь только осталось из клиники сбежать. ИИ немного тормозил, как бы с неохотой вспоминая, о чем разговор. Но когда я ему припомнил наши изыскания в Ральфовом замке и толстого управдома, то врач окончательно сломался, признавшись, что все время опасается, что сошел с ума. Я еще припомнил ему то, что он выписал Машуню домой до срока, и психиатр ушел в глухую оборону, бормоча, что он не виноват, и родители ее сами забрали, в конце опять заявив, что точно сойдет с нами с ума.
Я его заверил, что он может и дальше ходить, куда хочет, хоть по-маленькому, хоть по-большому, но выбраться из психушки он мне обязан помочь. Тогда ИИ запричитал, что будет только с обеда, а раньше никто меня не выпустит без бумаг.
- Ну ладно! – возмутился я. – Обойдемся и без сопливых! – и прекратил этот бесполезный разговор. А про себя заметил: «Ну и манеры у меня – что-то совсем я после этой сумасшедшей Сиолы распустился!»
Если вас не выпускают из здания по-хорошему, то надо выходить с шумом. Вот вам один рецепт на моем примере – учитесь пока не поздно! Я заскочил в палату и надел кроссовки. Проведя ревизию тумбочки, нашел свои дешевые китайские часы – заодно выяснив, что «отсутствовал» четверо суток. Потом прошел в коридор, внимательно читая таблички на дверях – логика меня не подвела, в самом конце была комнатенка с названием «препараторская».
Что могло быть в препараторской психбольницы – я не знал. Ну не заспиртованные же мозги психов? Но мне их и не было нужно, мне был нужен халат – чтобы изобразить посетителя, а не больного. Вы, конечно, начнете сразу возражать: мол, какой из пацана посетитель в такой ранний час? – и были бы правы, если бы не ваше незнание, что белый халат снимает все вопросы. К чему это я? – скоро узнаете. А пока что мне везло: дверь оказалась незаперта и самое главное, на вешалке сбоку висело несколько халатов. Действовать пришлось быстро, так как за следующей дверью кто-то был и чем-то там шумел – надеюсь, не мозгами в банках.
Я подхватил среднего размера халат, так чтобы он был мне слегка велик, и сунул его себе под мышку. А еще я прошелся по всем одежкам в поисках… нет, не денег. Я что, вор какой? Я искал и нашел самое главное, что поможет мне выбраться из этой медицинской западни: пачку сигарет и зажигалку. Да простит мне их владелец – курить все равно вредно, тем более в лечебном учреждении.
Дальше я с очень деловым видом направился по коридору, разминулся с довольно приличного вида психом, и уже было намылился свернуть на лестницу вниз, как меня окликнул довольно ласковый голос:
- Миша, ты куда? Сейчас завтрак будет! – это была медсестра, явно знакомая со мной.
Вот беда – в отличие от нее, я ее видел в первый раз. Пришлось узнавающе широко улыбнуться и крикнуть успокоительно:
- Я сейчас, только на секундочку, Илья Игнатьевич просил… - поскольку я все равно не знал, о чем меня просил ИИ, я не стал развивать свою дезу, а шмыгнул на лестницу.
Дальше все было просто: я знал примерное расположение коридоров – благо их тут было всего два с половиной. Только по ходу дела отмечал, где расположены датчики пожарной сигнализации… просекли? Если нет, объясняю дальше: я нашел один такой за поворотом коридора, где не было большого движения пешеходов. С этого момента время стало работать против меня, поэтому я, как настоящий провокатор, убедившись, что вокруг тихо, быстро вытащил сразу несколько сигарет.
Стыдно признаться, тем более для такого обалдуя как я, но, надеюсь, нас никто не подслушает: я совершенно не знал, как сделать так, чтобы сигареты хорошо дымили. Я палил пучок этих белых трубочек с одного конца, но они почему-то не хотели разгораться, Тогда до меня дошло – я сунул в рот весь пучок и стал втягивать воздух. Тут дело пошло, однако я чуть не одурел от дыма. Ужасно хотелось кашлять, но я только тихонько рычал и лил слезы.
Все! Кресло-каталка, как нельзя кстати, оказалась неподалеку, так что спустя пару секунд, я балансировал на хлипком транспортном средстве и поджаривал сигаретами сигнализацию: «Вот зараза! Ничего не происхо…» Вдруг раздался препротивный писк, а затем начали разноситься незамолкающие гудки. Что мне и требовалось!
Кто в толпе врачей и больных, вываливающих через двери на крыльцо, будет обращать внимание на одного юного рыжего посетителя клиники в накинутом на плечи халате? Лишь бы никто из знающих меня медработников не заметил мое странное поведение. Но никто не замечал, так как, во-первых, все выскочили под мокрый снег прямо в том, в чем их застал гудок сигнализации, а во-вторых, все были обеспокоены, не осталось ли в здании еще кого из ненормальных, и что там горит?
Я же в это время, незаметно, отходил все дальше и дальше от галдящей толпы в сторону улицы, понимая, что вскоре они спохватятся и начнут ловить разбегающихся по улице психов. Тем более что это будет легко, так как разбегающимся был только я.
Ситуацию спасла, как это со мной всегда происходит, мама, которая вышла из трамвая и чуть не бегом припустила к толпе у входа в клинику. Я успел ее перехватить и оттянуть к ограде сквера.
- Что там произошло, Мишенька? – перепугано спросила моя любимая родительница, все никак не сообразя, что тамошняя опасность не угрожает ее пронырливому сыну.
- А, ничего! – ответил я беззаботно. – Просто это я вышел из клиники.
- И поэтому они все там так за тебя волнуются? – подозрительно взглянула на меня моя доверчивая мамуля.
- Ну, это уже их проблемы… - «объяснил» я ситуацию, быстро вытаскивая из сумки куртку, которую она заботливо приготовила для меня.
