знают о нас.
Я поговорю со старостой, а потом обсудим диспозицию».
Я думаю, вы знаете этот сюжет. Маленькая деревня, семь человек, трусоватые крестьяне, налет бандитов.
Вы наверняка видели это в кино – не в одном фильме, так в другом.
До начала битвы бойцы должны успеть рассказать о своей мечте или о каком-нибудь воспоминании – чтобы зритель их всех не перепутал и чтобы было жалко убитых.
В наше время рубленая фраза сильнее сабельной атаки.
Краткость – не просто сестра таланта, а его единственная выжившая родственница.
Я думаю, краткий синопсис ближайших сорока минут экранного времени будет в самый раз.
И, если мы заговорили о кинематографе, скажу, что Фомин напоминал Маркиза из «Достояния республики», только с усами, а Белоусов – Верещагина из «Белого солнца пустыни».
Я думаю, этого достаточно, чтобы их запомнить.
Пильский рассказал Грише, что у него есть странная мечта: ему хочется в бою шашкой разрубить человека до седла. Уж сколько лет он воевал, а никак не получалось. Это, наверное, его последний бой – какие бои в Константинополе? – и ему хотелось бы свою мечту осуществить.
Орловский сказал, что знает точно: здесь неподалеку, в пятнадцати верстах, два года назад ограбили поезд, который вез войсковую казну. Орловский был уверен, что деньги припрятаны в деревне, – Брисов знает, потому и берется за это дело. «Я сказал ему, что хочу быть в доле, – говорил Орловский. – Неохота на старости лет на чужбине да без гроша».
К вечеру план был готов. Он сочетал в себе лучшие качества образцовых военных диспозиций. В сражении участвовали разные рода войск, использовались засады, различные технические новинки, а также особенности местности.
Дорога прорезала Кальское насквозь и проходила через небольшую площадь, в центре которой стоял деревянный помост, что-то вроде трибуны или эшафота. На этом помосте Брисов приказал построить виселицу и вздернуть на ней труп вчерашнего бандита. В основание же помоста были спрятаны несколько ящиков динамита, обнаруженные в деревне.
Бикфордов шнур лежал на дне канавы, прикрытой сверху досками, и вел в подвал ближайшего дома. В этом подвале должен был сидеть Белоусов.
Когда динамит взорвется, на несколько мгновений площадь превратиться в ад. Требовалось сконцентрировать там живую силу противника.
Конечно, несколько нападающих полезут снимать труп с виселицы, но этого Брисову было недостаточно.
Переговорив со старостой, он организовал крестьян, чтобы те впрягли деревенских лошадей в танк и разместили его в одном из верхних дворов. Теперь достаточно было раскрыть ворота и столкнуть танк.
Под действием силы тяжести танк скатится с горы и перегородит дорогу, по которой бандиты войдут в деревню. Так им будет отрезан путь к отступлению, и они окажутся на площади, откуда ведут две дороги.
На одной Брисов разместил кавалерийский отряд из трех человек – Фомина, Пильского и Орловского. Вторая дорога поднималась к колокольне – на ней Брисов установил пулемет.
План был прост: когда бандиты въедут на площадь, спустить броневик, создав в их рядах панику и вынудив тех, кто уже проехал дальше, вернуться.
Тогда Белоусов должен поджечь бикфордов шнур, и через полминуты огромный заряд динамита уничтожит почти всех бандитов.
Взрыв послужит сигналом – всадники спустятся на площадь, добьют тех, кто еще жив, и погонят оставшихся к колокольне. Пулемет довершит дело.
Свой пулемет был и у Mk-V – Механику не терпелось его опробовать.
Сначала Брисов хотел взять Гришу с собой на колокольню, но потом передумал. Гришу отправили на чердак дома, выходящего на площадь. С чердака в подвал протянут шнур, и, когда танк вступит в игру, Гриша должен дернуть за шнур, подавая сигнал Белоусову в подвале.
«Если все пройдет ровно, – сказал Брисов, – мы имеем шанс выйти из этой истории без потерь. Или почти без потерь».
Ну вы все видели этот фильм, а не этот – так другой. Ровно никогда не проходит, и из семи человек остаются обычно двое или трое: в том числе командир отряда и самый молодой боец.
Это на случай, если кто-то забыл. К тому же я люблю кинематограф, и мне приятно о нем говорить.
Этой ночью Брисов даст Грише первый урок стрельбы.
Мужчину изменяет его ремесло.
Лошадь обращает человека в кавалериста.
Оружие делает его храбрее.
Оружие не только продолжает руку человека, но и само продолжается в нем.
«Если ты хочешь научиться стрелять хорошо, – сказал Брисов, – запомни три правила.
Я целюсь не рукой: тот, кто целится рукой, забыл лицо своего отца. Я целюсь глазом.
Я стреляю не рукой: тот, кто стреляет рукой, забыл лицо своего отца. Я стреляю разумом.
Я убиваю не оружием: тот, кто убивает оружием, забыл лицо своего отца. Я убиваю сердцем».
Однажды, много лет спустя, Гриша попытается вспомнить лицо своего отца – и поймет, что вспоминает лицо Брисова.
Возможно, это значит, что он так и не научился убивать сердцем.
Около полудня прибежали дозорные. Через полчаса Волки будут в Кальском.
«С Богом!» – сказал Брисов, и староста его перекрестил. Все заняли свои места.
Гриша сидел у чердачного оконца и видел, как на веревке раскачивается труп – первый труп в его жизни.
Глядя на повешенного, Гриша ничего не чувствовал.
Возможно, потому, что человек был уже мертв, когда они приехали в деревню.
Ближе к часу пополудни появились первые всадники. На разгоряченных конях они ворвались на площадь и замерли, увидев виселицу.
К зрелищу человека, болтающегося в петле, эти люди давно привыкли – как привыкли почти все жители Украины после трех лет Гражданской войны.
Бандитов изумила наглость крестьян. Они рассчитывали, что староста с извинениями встретит их у околицы, однако окна были закрыты ставнями, Кальское словно вымерло.
На самом деле почти все мужики столпились вокруг бронемашины. Они должны были придать ей начальный импульс.
Постепенно на площадь въехали еще три дюжины всадников и тачанка. Гриша перебежал к другому окну и глянул на дорогу: к деревне подъезжал арьергард Волков.
В своем дворе Механик не мог об этом знать. Немного подождав, пока конники проедут, он дал сигнал.
Ворота отворились.
Громадная махина танка покатилась под уклон медленно, потом все быстрее и быстрее. Механик сидел внутри и пытался управлять. Mk-V врезался в изгородь углового дома и почти перегородил въезд на площадь.
Как и было уговорено, Гриша дернул за шнур и снова бросился к окну.
Его участие в сражении закончилось.
Пока все шло в точности, как предсказывал Брисов. Началась давка. Кто-то хотел немедленно убраться подальше от бронемашины и ее пулемета, а всадники, ускакавшие вперед, разворачивались и возвращались на площадь.
В этот момент арьергард Волков достиг деревни. Семеро конников в изумлении осадили лошадей перед танком, загородившим дорогу.
Прошло уже четыре минуты. Бикфордов шнур давно должен был прогореть, но взрыва все не было.
Увидев арьергард, Механик понял, что настал его час. Сухо застучал «гочкис», первая же очередь скосила пятерых. Уцелевшие повернули лошадей. Выстрелив вослед, Механик убил их тоже.
