– Черт с ним, со Шварцером, – говорит за стеной Шаневич, – может, ты в нас вложишься. Я бизнес-план покажу, у нас все просчитано…
– Понимаешь, – говорит Влад, – тебе я могу сказать. У меня сейчас временные неприятности.
– А что такое?
Настоящий акт любви, любви и нежности. Глеб опускается на колени, гладит руками морщинистый, в растяжках живот, шепчет извини меня и осторожно берет в рот сосок. Нюра проводит рукой по его волосам, на мгновение они замирают.
– Ты же знал Мишку Емельянова? – отвечает Влад. – Ну, вот мы тоже налетели. Его начальник, Витя Абрамов, гонял для нас деньги. Была разработана схема, не очень дешевая, но стопроцентно безопасная. А этот Абрамов решил еще немного подзаработать и стал гонять деньги через латвийский банк. Выигрывал на этом два процента, максимум – два и две десятых. А банк – тю-тю, и денежкам – привет.
Теперь уже Нюра мягкими движениями подталкивает Глеба, придерживая его затылок. Глебу трудно дышать и плохо слышно: он начинает медленно сжимать зубы. Это тебе за мои яйца, усмехается он. Он плохо разбирает, что говорит Влад: чуял подвох, да не успел… тут-то все и ебанулось… Глеб почти кусает сосок, Нюра отстраняется и, повернувшись спиной, нагибается вперед, прижимая Глеба к стене. В тусклом свете смутно белеют ее ягодицы. Глеб чувствует, как ее рука сама направляет его член.
– Иными словами, чувак угробил пол-лимона, чтобы заработать десятку? – говорит Шаневич.
– Похоже, что так, – отвечает Влад. – Это и обиднее всего. Украл на копейку, просрал на рубль.
Нюра глубоко выдыхает, и Глеб поспешно прикрывает ее рот ладонью. Раскачиваясь, он прислушивается к разговору на кухне.
– То есть мы, конечно, перевели на него все стрелки, хотя парня жалко. Но кто ж его неволил – своих ребят наебывать?
Свистит чайник. Глеб слышит, как Шаневич разливает воду по чашкам и говорит:
– Ладно, пойдем в офис, я тебе макет покажу, может, уговорю все-таки.
Шаги в коридоре затихают, Глеб опускает руку, Нюра тут же издает протяжный стон и, вздрогнув, замирает.
Одевшись, они некоторое время стоят молча.
– Детский сад, – говорит Глеб, – как сказал бы Влад, бирюльки
– У меня с ним серьезные отношения, – отвечает Нюра. – Еще не хватало, чтобы он меня здесь нашел.
Глеб хочет извиниться, что насильно удерживал Нюру на коленях, со своим членом во рту, но не знает, как об этом сказать. Вместо этого спрашивает:
– У вас в самом деле с Владом роман?
Снежана рассказывала про сеть людей, спавших друг с другом, вспоминает он. А теперь Нюра и Влад Крутицкий тоже связаны со Снежаной – уже после ее смерти.
– Да, – серьезно отвечает Нюра. – И я бы хотела, чтобы все это осталось между нами.
– Конечно, – кивает Глеб.
– Не думаю, что это повторится, так что можешь не беспокоиться: на наших отношениях это не отразится.
А мне понравилось, думает Глеб и вспоминает краткое мгновение тепла и нежности, запах детского мыла от Нюриных волос, твердый сосок в своей ладони.
21
Вернувшись в офис, Глеб некоторое время молча сидел перед монитором. Нюра Степановна отвлекла его от чего-то важного, от какой-то мысли, которая напугала его и удивила. Он вернулся в IRC и просмотрел, о чем говорили на канале без него. Het ушел, потом появился Undi, потом ушел и он, и SupeR остался один. Глеб пролистнул несколько экранов назад и вдруг увидел, что SupeR закинул туда лог какой-то старой сессии. Судя по дате, разговор происходит вечером того дня, когда погибла Снежана.
В тот раз их было трое: Snowball, SupeR и het. Они поздравляли Снежану с днем рождения, она рассказывала, сколько пришло гостей (между делом упомянула, что скоро на канале появится новый человек), а потом сообщила, что хотела бы показать им одну штуку. Дальше шла ссылка, но Глеб не пошел – и так понял, что увидит.
'Иероглиф', – сказал SupeR.
'Могу объяснить, что такое, но лень писать', – сказал het.
'het: ну?' – ответила Снежана
'Snowball: Проще на бумаге, – ответил het, – Давай через полчаса на лестнице'.
'het: Забились', – ответила Снежана.
Это была ее последняя реплика. Глеб пролистнул экран оживленного обсуждения: да, все сразу поняли – het выманил Снежану на лестницу. Выманил, чтобы убить.
Глеб встал и вышел в большую комнату. Там сидели Шварцер, Муфаса, Андрей и Арсен. Муфаса смотрел телевизор, а Шварцер и Андрей с Арсеном обсуждали будущий журнал.
– На обложке надо изобразить ширинку, – говорил Андрей. – Просто взять и отсканировать. Будет очень оригинально и, как выражается Бен, круто.
– Лучше жопу, отец, – предложил Арсен. – На кооперативных пакетах обычно жопу изображали.
– Начать с того, что кооперативных пакетов давно нет, – сказал Андрей. – Никто даже не помнит, что
