– Виртуальный Чак явно знаком с жизнью Хрустального – посмотри, как он рассуждает про кибернезависимость и прочие дела.
– Только ленивый сейчас не рассуждает про кибернезависимость, – ответил Горский. – Доступа в Интернет хватит, чтоб стать докой примерно за сутки.
– Ну, и кроме того, – бритва Оккама, – не сдавался Глеб.
Может и так, подумал Горский, а может, разум снова играет с нами свои шутки. Не всегда верное решение – отсекать лишние сущности, как советовал Оккам. Горский вспомнил историю семи лепестков и семи королей и улыбнулся. Так или иначе, подумал он, этот псевдо-Чак – действительно неприятный тип.
– В бритве Оккама я не особо уверен, – ответил он Глебу. – Но я помогу тебе поймать твоего Чака. Не люблю, когда шутят с покойниками.
– Здорово! – ответил Глеб. – Ты можешь, например, повидаться с Вольфсоном или с этим Сергеем Романовым, SupeR'ом. Они живут где-то в ваших краях.
– Я бы предпочел избегать личных встреч, – напечатал Горский. – Пусть мое участие будет чисто виртуальным.
Полено догорало, и в комнате почти совсем стемнело. Дверь на улицу была открыта, сквозь проволочную сетку приятно тянуло вечерней прохладой. На заднем дворе шебуршали то ли белки, то ли еноты.
– Знаешь, – написал Горский, – я подумал, теперь вся ваша школьная история кажется дурацкой. Как можно было себя убить из-за такого?
– Тогда все было иначе, – ответил Глеб.
Я знаю, подумал Горский, но кто поручится, что через десять лет все наши сегодняшние дела не покажутся мышиной возней?
30
Дома Глеб достал листок, где недавно рисовал обитателей Хрустального. Сбоку пририсовал одноклассников, живых и мертвых. Получилось две сети, до сегодняшнего дня не связанных. Сейчас появилось звено, соединившее Хрустальный и класс: странная связь Марины, Чака и het'a. Скорее всего, подумал Глеб, этот het – ее любовник или просто конфидент, которому она рассказала про Чака.
Глеб записал на втором листке:
Кто убил Снежану? И зачем? Как смерть Снежаны связана с Чаком и моим классом?
Кто подставил Абрамова? Как связана с этим Марина Ц.? Где сейчас Марина?
Кто такой het? Связан ли он с моим классом – и как?
Подумав, Глеб добавил еще строку:
Почему был арестован Вольфсон? Что он делал? Почему Абрамов считает себя виновным в смерти Чака?
Отдельно Глеб выписал два предположения, которые принял, чтобы облегчить себе решение задачи. Конечно, они могли оказаться ложными – как предположение о связи Марусиной и смерти Снежаны. Глеб надеялся, что будущее покажет:
Убийца Снежаны – это het.
Het на листе нашего класса выдает себя за Чака.
Глеб еще раз посмотрел на рисунок. Марина была воротами, гейтом, соединявшим две сети. Он еще раз обвел ее имя в кружок. Ключевая фигура во всей истории.
Сбоку Глеб написал рабочую гипотезу:
Снежана что-то знала о связи Марины и het. Возможно – что-то, связанное с моим классом, мной или Абрамовым. Поэтому het ее и убил, а теперь пришел на лист – выяснить, что мы знаем на самом деле.
Гипотеза хороша, только жалко – не объясняет, кто такой het и где его искать.
Зазвонил телефон. Глеб снял трубку. Это мог быть кто угодно – Таня из Франции, Вольфсон из Америки, Абрамов из ниоткуда, Снежана с того света или Чак из Сети. Но звонила всего лишь Глебова мама – из Стокгольма, где жила последние три года.
– Привет, мам, – сказал Глеб.
– Я тебя поздравляю, – выпалила она.
– Спасибо, – растерялся Глеб. – С чем?
– Ельцин победил, уже известны предварительные итоги! Он набрал больше всех, затем идет Зюганов, а потом Лебедь. Это значит – Ельцин победит во втором туре. Коммунизм не пройдет!
Боже мой, подумал Глеб, ей-то в ее Швеции какое дело до коммунизма? Но спросил про другое:
– Слушай, ты помнишь Маринку Царёву из нашего класса?
– Такую смазливую и кокетливую? Еще Витя Абрамов был в нее влюблен. Помню, конечно.
– Ты не помнишь, где работали ее родители? Может, каких-то общих знакомых?
– Нет, вроде… А что?
Удивительно, как хорошо слышно, подумал Глеб. А когда-то мы думали, что заграница – это как другая планета. Жалко, что в Интернете нельзя услышать голосов. Интересно, насколько переменился голос Чака.
