домой, чтобы ухаживать за девушкой, пока та не сможет ходить. Нелли приехала из Бостона, а в Лос- Анджелесе снимала квартиру, и помочь ей было некому. Девушки сразу понравились друг другу. А еще выяснилось, что родители Нелли — тоже выходцы из России, и потому она свободно болтала по-русски.
Сейчас, стоя перед зеркалом и пританцовывая под музыку, Мишина сестра примеряла какое-то ожерелье, а Нелли копалась в ее шкатулке, подыскивая следующее.
— Робин, — требовательно спросил мальчик, — ты снимала с полки мою книгу?
— Какую еще книгу? — искренне удивилась девушка. — Зачем мне вообще брать твои вещи?
Оставался последний вариант, который тоже следовало проверить.
— Маруся, — крикнул Миша по-русски, — ты вытирала сегодня пыль с моих книг?
— Сегодня нет, а в чем дело? У тебя грязно? — откликнулась женщина.
— У меня чисто, — ответил мальчик, тщательно упрятывая назад в атлас серо-зеленый листик и удивляясь тому, как он мог выпасть из огромного, тесно втиснутого между другими книгами тома. Поставив книгу на место, он переоделся и побежал к Стефани показывать ей фотографии своих новых друзей. Остаток дня прошел очень быстро.
А ночью Мише приснилась его настоящая мама, веселая и красивая. Она смеется и говорит:
— Я с тобой, мой маленький, никуда я не пропала и не уехала, все это тебе только приснилось. Собирайся быстрее, сейчас мы поедем в парк кататься на качелях. Ты хочешь кататься?
— Хочу, — отвечает мальчик, а мама обнимает его и целует. Он все крепче и крепче прижимается к ней, и вдруг она бесследно исчезает, словно растворяется в воздухе, а вместо нее в его руках остается что-то липкое и мокрое.
— Не уходи, — прошептал Миша и проснулся. Никакой мамы рядом с ним не было, а липкая мокрота осталась. Он включил торшер рядом с кроватью и закричал что было силы от ужаса. Вся его постель, его руки, рукава, грудь были в крови.
Первой на его крик примчалась Маруся.
— Мишенька, что с тобой?
Мальчик не отвечал. С широко раскрытыми глазами он молча сползал с кровати.
— Мишенька, ты поранился?! Боже мой, чем? Покажи мне, где больно? Надо срочно вызывать врача, — засуетилась нянька.
Следом за Марусей на пороге появилась Робин.
— Что случилось?
Она внимательно посмотрела на грязное лицо мальчика, измазанные, в красных пятнах одеяло и подушку.
— Майкл, где у тебя болит?
Мальчик не ответил. Оцепенев от ужаса, он, казалось, совсем потерял дар речи.
Робин подошла ближе, чтобы снять с него пижамку и посмотреть, откуда у него идет кровь. Она пощупала Мишину грудь, тут же испачкалась сама, брезгливо поднесла руку к глазам, а потом ее понюхала и вдруг… лизнула.
— Это же кетчуп, — сказала она с облегчением и повторила: — Кетчуп, а никакая не кровь. — А потом укоризненно взглянула на Мишу: — Скажи мне, зачем ты это сделал? Сам измазался и запачкал всю свою постель. И еще всех перепугал своим криком.
— Я не пачкал, — медленно качая головой из стороны в сторону и все так же испуганно глядя на сестру, шепотом ответил мальчик.
— А кто ж тогда? Смешно просто.
Но Мише было не до смеха. Конечно, после слов Робин он сразу почувствовал облегчение, однако только что пережитый ужас, застряв у него где-то внутри, давил на грудь, мешал дышать и никак не проходил. Как мальчик ни силился, он не мог понять, что с ним произошло и откуда в его постели взялся кетчуп. Он же точно его нигде не брал и к себе не приносил. Значит, это сделал кто-то другой? Получается, что кто-то над ним просто-напросто подшутил? Но зачем и кому это понадобилось?
В дверь заглянула Нелли. Она жила в свободной комнате на втором этаже, которая располагалась прямо над Мишиной спальней. Эта комната служила одновременно библиотекой и просмотровым залом, потому что в ней стоял самый большой в доме телевизор с видеомагнитофоном; кроме того, она предоставлялась гостям, когда они появлялись в доме, и поэтому заодно именовалась гостевой.
— Кто-то кричал? В чем дело? — вопросительно подняла брови девушка.
— А вот, полюбуйся, пожалуйста. Вылил на себя невесть сколько кетчупа и вдобавок всех разбудил, — продолжала ворчать Робин. Она заглянула под Мишину кровать и достала оттуда пустую бутылку. — Ну, так и есть. А говоришь, не пачкал!
Миша вновь покачал головой. Тогда на всякий случай Робин зашла в комнату к Ронни. Мальчик сладко спал, свесив одну ногу с кроватки. Крики брата его не разбудили. Ясно было видно, что он не притворяется и что это не его проделка.
— Ронни спит, а больше некому, — вернувшись, сказала Робин.
— Это не я, — в отчаянии оттого, что ему не верят, в который раз прошептал Миша.
Маруся быстро сдернула с постели простыни, достала свежую пижамку.
— Не ты, не ты. Ничего страшного. Беги в ванную и мойся, — приказала она.
Меньше чем через полчаса Миша снова оказался в своей постели, на чистых простынках. К нему снова подошла Маруся.
— А теперь все же расскажи мне, что случилось и откуда здесь взялся кетчуп? — мягко спросила она. За ней опять появилась Нелли. Она по-русски пожаловалась Марусе на то, что не может заснуть, так как у нее все еще побаливает нога, потом присела на Мишину кровать и погладила мальчика по руке:
— Расскажи нам обо всем, тебе от этого станет только легче, вот увидишь.
Но Миша не знал, о чем он должен им рассказывать. Не о сне же, в котором он видел свою маму, и не о том, как ему потом стало одиноко и страшно. Он натянул на себя простыню и отвернулся.
— Оставьте меня, я хочу спать.
— Ну что ж, спи. — Маруся поднялась с места, они с Нелли вышли за дверь, и он услышал, как домоправительница говорит девушке:
— Вообще-то раньше он часто в свою постель разные продукты таскал, но понять не могу, зачем ему на этот раз кетчуп понадобился.
На занятиях в школе невыспавшийся Миша полдня клевал носом, но, вернувшись домой, первым делом принялся внимательно оглядывать свою комнату: не валяется ли еще что-нибудь, как вчера, на полу? Потом заглянул в атлас. Подсохшие листочки эвкалипта лежали на своем месте — рядом с рисунком хищного зубастого мегалозавра с открытой пастью и короткими передними лапами. Подойдя к креслу, мальчик взял в руки коричневого мишку по имени Винни-Пух — самую любимую свою игрушку, которую когда-то давно ему подарила мама.
И вдруг ноги у него подкосились. Медвежья голова едва-едва держалась на одной ниточке.
В это время в его комнату заглянул Ронни.
— Ты зачем у мишки голову оторвал? — с интересом спросил он.
Миша держал в руках свою испорченную игрушку, и вдруг слезы сами, не спрашиваясь, потекли у него из глаз.
— Это не ты сделал? — всхлипывая, проговорил он.
— Не я, — покачал головой Ронни.
Миша пристально смотрел на мальчика. Глаза у Ронни были ясными и правдивыми. Вообще-то он никогда никого не обманывал.
— А кто же тогда?
— Никто. Сам, может быть, развалился? — предположил брат.
— Сами головы ни у кого не отрываются. — Миша захотел приладить ее на место, но держаться на своем туловище мишкина голова больше не хотела.
В комнату заглянула Маруся и заметила Мишины ухищрения.
— Что ж ты так неосторожен? — покачала головой женщина и подошла к нему ближе. — Не плачь, Маша вернется, повезет тебя в магазин игрушек, и вы вместе с ней найдете там похожего мишку. А если
