лишь встретившись с ним, узнали, что мальчишке всего одиннадцать лет. Было очень смешно, когда они высматривали своего ровесника, а у них под ногами вертелась малявка в очках и кепочке, и никто не обращал на нее внимания. Теперь Венечка подрос, ему уже двенадцать, но он все так же похож на Знайку из «Приключений Незнайки и его друзей». Они с Лешкой теперь к нему чуть ли не каждый день ездят, чтобы Артему письма по е-мейлу посылать, так как сам Темка теперь в Англии учится, а у Венечки компьютер к Интернету подключен, не то что у них.
К счастью, Артем летом вернется, а оно, кстати, уже вот-вот наступит. Интернет у них, наконец-то, свой будет, с почтой электронной, не потребуется к Веньке гонять. Эля завтра здесь появится, а когда уедет, наступят весенние каникулы, и они в Воронеж подадутся, а там хоть что-то интересное, да произойдет. Вот только скутера пока у него нет. Но когда все слишком хорошо — тоже нехорошо. Так что, с удивлением вдруг отметил Ромка, если бы не досадные помехи вроде всяких там уроков, то можно сказать, что их с Лешкой жизнь в какой-то мере налаживается.
Глава 2 Визит к старой графине
Ромка с Лешкой выскочили из школы и, даже не подождав Славку, побежали домой.
— Как ты думаешь, приехала? — на бегу спросил Ромка.
— Приехала, — радостно улыбнулась Лешка, ощутив у порога терпкий запах Элиных духов.
И действительно, когда они вошли в дом, американская гостья уже заканчивала раскладывать свои вещи в Ромкиной комнате, которая на их с Лешкой глазах моментально превратилась в рабочий кабинет. Здесь появились куча видеокассет, факс, рабочие тетради, киножурналы на английском языке и много всего другого, что она, когда работала, привыкла держать под рукой.
Лешка, увидев мамину подругу, восторженно взвизгнула и кинулась ей на шею. Ромка свои эмоции сдержал. Подойдя поближе, он лишь легонько погладил Элю по плечу:
— А мы тебя ждали.
Эля быстро прижала к себе обоих детей и, как всегда, чмокнула Лешку в левую, а Ромку в правую щеку.
— Все, как в прошлом году, — засмеялся он. — А теперь ты на «митинг» пойдешь? Лешк, помнишь, как ты не знала, что митинг — это встреча, и думала, что наша Эля с рупором в руках перед людьми на площадях выступает?
— Теперь я взрослая, — заявила Лешка. — Я теперь много чего знаю.
Эля полезла в свой необъятный чемодан, выдала им обоим по огромному темно-бордовому мягкому пластиковому мешку и, взяв в руки свой плащ, сказала:
— Сейчас я иду не на деловой митинг. Мне срочно нужно навестить одну женщину. Оттого, собственно говоря, я и прилетела к вам в Москву прямо из Будапешта, хотя собиралась сделать это несколько позже.
И с плащом в руках она направилась к двери.
— Ты же только что вошла! — выскочила из кухни Валерия Михайловна. — Тебе сперва отдохнуть надо! Сейчас мы обедать будем. Поешь хотя бы.
— Потом, — ответила Эля и помедлила. — Вот кофе я, пожалуй, выпью и сразу поеду.
— Да какую женщину? Объясни толком. Валерия Михайловна принесла ей только что сваренный кофе, Эля присела и стала объяснять:
— У меня в Лос-Анджелесе есть подруга, Лида. Вспомни, я тебе о ней рассказывала. Она немного старше меня, дочь у нее уже взрослая, Викки ее зовут, по-американски, а попросту Вика, так как родилась она здесь, в Москве, но с детства живет в Штатах: они туда переехали лет двадцать тому назад. В прошлом году Вика окончила Лос-Анджелеский университет. А Софья Яковлевна, к которой я сейчас собираюсь съездить, — Лидочкина тетка, и Лида всегда считала ее своей матерью. Родители Лиды трагически погибли в автокатастрофе, когда она была совсем маленькой, и Софья Яковлевна взяла ее на воспитание и полюбила, как родную дочь. Своих детей не имела. Но время на месте не стоит, она теперь совсем старенькая и, кажется, серьезно заболела. Совсем недавно перенесла очередной сердечный приступ. Понятно, что Лида и Вика волнуются, поэтому Лида мне в Будапешт позвонила и попросила слетать в Москву, выяснить, как на самом деле все обстоит. Тем паче что все равно у меня здесь и своей работы навалом.
Валерия Михайловна пожала плечом и резонно заметила:
— Часом раньше, часом позже, какая разница?
— В общем-то, никакой, но хочется скорее выполнить это поручение, чтобы душа не болела. А то буду здесь с вами сидеть, а сама дергаться, что там да как. Не люблю, когда на мне какое-то дело висит. — Эля поставила чашку на стол и решительно поднялась с места. — Нет, лучше я прямо сейчас и поеду.
— Ну, смотри сама. Надевая плащ, Эля добавила:
— Понимаешь, Лера, она им недавно сообщила, что составила завещание, и это их еще больше насторожило.
— Почему? — удивилась Валерия Михайловна. — Что ж в этом такого, если старый человек завещание составляет? Это в порядке вещей.
— В принципе да, но только не для Лидиной тетки, — та себя всегда молодой считала. Совсем как в анекдоте о возрасте женщины: «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина. Старушка умерла». Лида рассказывала, как она за собой всегда следила. А теперь, значит, сильно сдала. Ну, допустим, она смирилась и признала себя, наконец, старушкой. Это тоже объяснимо. Но дело в том, что, поскольку они довольно часто звонят ей из Америки, то в последнее время стали замечать разительные перемены в ее поведении. Например, ей кажется, что у нее в квартире кто-то бывает. Она частенько говорит что-то невнятное, какими-то намеками, и постоянно чего-то или кого-то опасается. Лида боится, что у нее наступил старческий маразм, не дай бог, склероз, и тогда одну ее оставлять больше нельзя. А Лида пока в Москву вырваться не может из-за работы.
— А внучка? — спросила Валерия Михайловна.
— Вика уже собралась сюда лететь, да вдруг тоже заболела. А у меня виза открыта. Ну, я и согласилась посмотреть, насколько серьезно то, что происходит с их родственницей.
— А далеко она живет? — спросила Лешка. Они с братом, стоя рядом, внимательно слушали Элин рассказ.
— Отсюда совсем близко, в Медведкове, причем дом ее находится недалеко от метро. Но я поймаю на дороге машину, чтобы поскорее к ней попасть.
— На тачке скорее не будет, — убежденно заявил Ромка. — Мы с Лешкой часто ездим к своим знакомым на «Бабушкинскую», станция эта перед «Медведково» находится. И если на метро, то всегда вовремя приезжаем, а когда на какой-нибудь машине, то каждый раз на дороге в пробке застреваем. Правда, Лешка?
— Ну что ж, можно и на метро, — легко согласилась Эля.
— Давай я поеду с тобой, — предложила Валерия Михайловна.
— Лучше мы с ней поедем, — сказал Ромка. Он уже успел заглянуть в свой пакет и, обнаружив маленький фонарик с часами, компьютерные игры, кроссовки, пачки жвачек, довольно улыбнулся: — Интересно взглянуть на старушку. Вдруг у нее и вправду кто-то в квартире затаился?
Валерия Михайловна взглянула на подругу.
— Или мне и в самом деле лучше дома остаться обед доваривать?
— Конечно, оставайся, мы втроем быстро съездим и вернемся, — ответила Эля. — Одна я, кстати, и заблудиться могу, поскольку Москву уже забывать стала, а когда в Медведкове была, и вовсе не помню.
— А можно я в новых кроссовках пойду? — спросил Ромка, доставая из мешка Элин подарок.
— Конечно, они же твои, поступай как хочешь. Ромка быстро поменял обувь и, надев куртку, двинулся к двери.
— Мне еще к Славке на минутку зайти надо, — объяснил он.
Лешка тоже надела куртку и оглядела брата.
— Странно, — сказала она. — Мне почему-то сначала показалось, что твои кроссовки серые с черным, а они наполовину белые.
Ромка приподнял левую ногу и оглядел ее. Кроссовка наполовину серая.
— А ты стань вот сюда, — сказала Лешка. Он подошел ближе к окну и, едва удерживая равновесие, вытянул вперед ногу.
— Смотри-ка, а теперь вставка и вправду белая. И на носке кусочек тоже белым отсвечивает. Почему так? — спросил он Элю.
— Не знаю, — ответила она. — Я их особенно не разглядывала. Они мне понравились, я их тебе и купила.
— Наверное, малюсенькие ворсинки на этом материале в зависимости от того, как падает свет, по-разному отсвечивают, — заключила Лешка. Она вытащила из своего пакета похожие на Ромкины, но более светлые и, как их ни верти, не меняющие свой цвет кроссовки, и радостно улыбнулась.
— Давно хотела именно такие, — объявила она и проникновенно сказала: — Спасибо тебе, Элечка.
Налюбовавшись своей оригинальной обновкой, Ромка сказал:
— Вы идите, я Славке тетрадку занесу и вас догоню. Мам, и тебе спасибо, — крикнул он, выбегая за дверь.
Валерия Михайловна не забыла о просьбе сына и скопировала ему на работе Славкину тетрадь по истории.
Удобно устроившись на сиденье в вагоне метро, Ромка снова с удовольствием стал осматривать свои ноги. Повернешь так — вставка серая, эдак — серебристая, а взглянешь сверху — белая. Да еще сверкает, словно шелковая. Блеск! А на сверкающем носке яркими желтыми нитками вышита буква С. Прямо как золотая!
— А эта твоя подруга Лида кем работает? — спросила Лешка Элю.
— Лидочка — бухгалтер, а ее дочь Вика теперь тоже, как и я, в кинобизнесе занята.
— А чем Вика заболела?
— На нее откуда-то свалилась сильнейшая ангина, с большой температурой. Поэтому она и не смогла сюда ехать. Выздоровеет — тоже прилетит, если понадобится.
— Увезет с собой бабку, и та тоже станет американкой, — добавил Ромка.
— Возможно, так оно и будет. Не оставлять же ее здесь одну. — Эля откинулась на спинку сиденья и сказала: — У этой семьи очень интересная история. С начала девятисотых годов они жили в самом центре города, на Арбате. Но после революции Лидочкины прадед с прабабушкой со своими детьми остались в коммуналке, то есть в двух маленьких комнатках своей собственной огромной квартиры, куда подселили других людей. В этой самой квартире родились и Софья Яковлевна, и Лидочкина мама, которая, выйдя замуж, переехала в другое место. А после ее гибели Лидочка снова на прежнем месте поселилась, и Вика там на свет появилась. К сожалению, с мужем своим, Викиным отцом, Лида довольно скоро разошлась, и стали они жить вчетвером: муж Софьи Яковлевны тогда еще был жив. Потом кому-то понадобилась их огромная коммуналка, и всех жильцов расселили кого куда. Вот им и досталась двухкомнатная «хрущевка» в Медведкове. Поначалу они и ей были рады — отдельное жилье, своя собственная кухня.
— И что ж тут интересного? — удивился Ромка.
— Пока ничего. А скажите мне, пожалуйста, знаете ли вы, кто такой Брюс? — ни с того, ни с сего спросила Эля.
— Еще бы, — сказала Лешка. — Кто ж Брюса Уиллиса не знает? «Крепкий орешек», «Пятый элемент», «Шестое чувство»… У нас полно кассет с фильмами, где он снимался.
Эля улыбнулась.
— Я не Уиллиса имею в виду, а графа Якова Брюса, сподвижника Петра Первого.
