— Ну, как хочешь! — автомат в его руках исчез, исчезли, и дети. Берег был пуст.
Он взглянул на меня.
— Ты хочешь еще что-то сказать?
— Я подумал, что убийство этих детей ничего бы не изменило в истории человечества.
— Ты отрицаешь роль личности в истории?!
— Нет, конечно! Но… Как бы тебе сказать… Более важны условия существования этих личностей. Вот возьми катастрофу. Откуда появилось столько насильников и убийц? Ведь они были как личности и раньше, но в других условиях эти качества не проявлялись. Кто был, например, тот бандит, которого распяли на воротах?
— Председателем райпотребсоюза. Ха-ха-ха! Вот ты и поймался!
— Не понял?
— Должность эта… ха-ха-ха, бандитская в своей сущности!
— Ты утрируешь!
— Конечно! Люблю пошутить! Впрочем, он получил по заслугам. Знаешь, как он наказывал свою жену? Он сдавливал ей руками голову. Как давят арбуз. И давил до тех пор, пока она не теряла сознание. Скажи! — он остановился и пристально посмотрел мне в глаза, — ты веришь в Бога?
— Нет!
— А в меня?
— Что значит — верить? Верить — это значит во всем соглашаться. Я же с тобой не согласился!
— Верно! — он опять остановился и снова посмотрел мне в глаза. Я только сейчас заметил, что глаза у него были совершенно белые.
— Послушай! — в его голосе зазвучали неуверенные нотки. — Но человек должен во что- то верить? Пусть не в Бога, ни в, — он закашлялся, — ни в Черта. Но хотя бы — в будущее, в прогресс, разум и тому подобное! Во что ты веришь?
— Я предпочитаю знать!
— Ох! Человек, человек! — он тяжело вздохнул, — да знаешь ли ты, какой тебе путь уготован?
— Что ж, я готов его пройти!
— Червячок! Тебе придется ползти вокруг «земного шара».
— Буду ползти, пока не вырастут «ноги», потом пойду!
— Ну, допустим, вырастут «ноги», но не потеряешь ли ты от этого счастье?
— Нет, если сохраню чувства,
— Что такое чувства?
— Не знаю! А ты знаешь? — поинтересовался я.
— В том-то и дело, что нет!
Он помолчал потом бросил с некоторой досадой:
— Хотелось бы понять, что это такое!
У меня мелькнула озорная мысль:
— Давай попробуем?
Он удивленно уставился на меня:
— Шутишь?
— Нисколько! Надо иметь линейку с делениями…
В его руках появилась метровая линейка. Он повертел ею и протянул мне:
— Такая?
— Подойдет.
— И что дальше?
— Вон тот валун видишь? — Я показал ему на большой гранитный камень неправильной формы.
— Ну?
— Возьми и при помощи линейки определи его вес! Он рассердился. Бросил линейку в воду. Линейка вспыхнула голубым, ослепительным пламенем и исчезла.
— Ты что? Издеваешься?
Он утратил образ Бориса Ивановича и явился мне в своем первозданном виде. Я невольно залюбовался его красивым, мускулистым, стройным телом.
— Нисколько! Ты подумай!
— А!!! Понятно! Ты, хочешь сказать, что чувства имеют другую логику, чем разум. Если они вообще имеют логику в нашем понимании, то есть в понимании разума. Понятно.
— Эта еще не все!
— Что же еще?
— А ты подумай!
Он на мгновение задумался и вдруг улыбнулся. Улыбка у него получилась совсем добрая.
— Постой, постой! При помощи линейки я могу, допустим, в принципе, определить объем, этого камня. Так?
Я кивнул.
— Зная удельный вес, я тем самым определю и общий вес камня. Понятно. Следовательно, необходимы какие-то сопряженные величины, понятия! И тогда разум может познавать чувства, а чувства — разум.
Мы пришли на старое место. Мохнатая простыня лежала там же, где ее оставил мой спутник. Исчезли только кучки камешков.
— Послушай, парень! Знаешь, чем ты мне нравишься? Ты не трус. Ты не хочешь попросить чего-нибудь у меня? Я могу!
— Нет!
— Почему?
Мне показалось, что он обиделся.
— Просить у тебя, значит, поверить в тебя!
— А ты не хочешь?
— Нет!
— Тогда спроси о чем-нибудь. Ведь я знаю, что ты хочешь знать!
— Спросить — это то же самое, что просить. Иная информация более ценна, чем материальные блага!
— Ладно! Будем считать, что ты и здесь прав. Но ведь ты знаешь кто я?
— Скорее всего — плод моего больного воображения, сна!
— Ну, ты нахал! — протянул он. — Ты хоть пощупай! — он протянул мне руку.
Я дотронулся до его плеча. Кожа была упругой и прохладной. Под нею перекатывались мышцы.
— Убедился?
— Нет! Свидание во сне не является убедительным доказательством материальной сущности!
— Тебе что, дать и другие доказательства? — он изучающе посмотрел на меня, но, видимо, передумал.
